– Где мой отец?
– Я... я не знаю... Он... он только что был здесь...
– Скажи правду, тогда я сохраню тебе руку.
– Не вру! Не вру!!!
Не выдержав страшной боли, мексиканец истошно завопил, и в ответ на этот пронзительный крик из служебных помещений донесся топот ног спешивших на помощь коллег. Римо тотчас ударил мексиканца ребром ладони в подбородок, и тот беззвучно повалился на пол. Американец обернулся к подоспевшим охранникам.
Им понадобилось целых три секунды, чтобы правильно оценить обстановку. За это время Римо успел перехватить инициативу.
Один из солдат получил страшный удар в лицо и перелом лицевых костей черепа. Закатив глаза, солдат рухнул на пол.
К животу Римо устремились два штыка. Резким ударом он напрочь снес штыки, потом схватил ружейные дула и свел их вместе, превратив их в подобие единой, сваренной посередине, трубки. И едва успел отскочить, прежде чем солдаты нажали на курки.
Две пули встретились лоб в лоб в ставших единым целым стволах ружей, и результат этой встречи был поистине ужасающим. Оба солдата превратились в кучу дымящихся кусков человечины...
Последний оставшийся в живых тем не менее судорожно целился в гринго. Всякий раз, когда он уже готов был нажать на спуск, Римо ловко уворачивался и незаметно для солдата с каждым маневром приближался. Убежденный в том, что наличие оружия дает ему неоспоримое преимущество над невооруженным, солдат не заметил, как тот оказался совсем рядом. Он тотчас выпрямился и замер на месте. Солдат спустил курок.
Собственная пуля снесла ему полголовы, ибо Римо успел повернуть дуло ружья прямо в лицо солдата. Охранник рухнул, заливаясь кровью и все еще крепко сжимая ружье, с помощью которого он совершил неотвратимое самоубийство.
Римо подскочил к камере и ребром ладони взломал замок. Решетчатая дверь со скрипом распахнулась. В камере было пусто – лишь жесткая деревянная скамья да треснутый фаянсовый унитаз. Однако помещение еще хранило едва уловимый до боли знакомый запах. Запах кожаной одежды его отца!
С улицы донесся шум двигателя армейского джипа. Выскочив во двор, Римо увидел удалявшийся в облаке пыли джип, за рулем которого сидел очень высокий мужчина. Вроде бы густая черная шевелюра?
– Санни Джой? – недоуменно пробормотал он.
И помчался вслед за армейским джипом. Машина прибавила скорость. Римо сделал то же самое. Пружинистые ноги несли его вперед стремительными грациозными прыжками.
На улицу выбежал солдат и прицелился в удаляющегося Санни Джоя. Римо пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов и стремительно рвануться назад. В одно мгновение оказавшись рядом с ничего не подозревавшим стрелком, он ударом руки снес ему голову. Обезглавленное тело повалилось в дорожную пыль.
Римо вновь помчался вслед за армейским джипом. Теперь уже ни один из оставшихся в живых солдат не чинил ему препятствий.
Догнав джип, Римо крикнул:
– Эй, подожди!
Сидевший за рулем Санни Джой невозмутимо спросил:
– Что ты тут делаешь?
– Я хотел освободить тебя из тюрьмы!
– Я и сам способен освободиться, черт возьми!
– Ты что, не остановишься?
– Зачем? Если ты так быстро бегаешь, обогни машину с другой стороны. Там дверь открыта.
– Черт побери!
Чуть приотстав, Римо забежал с другой стороны и, поравнявшись с пассажирским сиденьем, крикнул:
– Все же лучше бы ты остановился!
– Мы еще не миновали зону обстрела.
– Да они уже прекратили стрельбу!
– Они начнут снова, как только мы станем неподвижной мишенью. Давай, запрыгивай!
Оттолкнувшись, Римо подскочил вверх и плюхнулся на пассажирское сиденье. Кожаные подушки смягчили его приземление.
– Давай к границе! – выпалил Римо.
– А я что, по-твоему, делаю?
– Ты злишься?
– Все шло как по маслу, пока ты не вмешался, – проворчал Санни Джой.
– Слушай, я прикончил нескольких ублюдков, чтобы спасти твою шкуру!
– Мне ничего не стоило спасти свою шкуру без всяких убийств! Я видел, что ты сделал с этими несчастными.
– Но иначе бы тебя пристрелили! – выпалил Римо.
– Нет еще такой пули или стрелы, которые достали бы Санни Джоя!
– И на старуху бывает проруха! – запальчиво возразил сын. – Почему ты уехал, ничего не сказав?
– С каких это пор я должен перед тобой отчитываться?
Римо закрыл рот, не зная, что ответить.
Так они и ехали в полном молчании, пока не пересекли границу.
Оказавшись на территории США, Санни Джой с облегчением вздохнул и сказал:
– Ко Джонг О говорил, что ценность воина измеряется не количеством скальпов убитых врагов и не трофеями, добытыми в войне, но его способностью действовать подобно ветру. Всякий человек чувствует ветер своей кожей, но никто его не видит. Ветер может придавать песчанику нужную форму. И никто не может его остановить! Далее горный дух Саншин. Сильный ветер преодолеет любую горную вершину, а небольшой холм и вовсе сровняет с землей. Ко Джонг О наказывал сыновьям, что они должны быть подобны ветру, и потомки его до сих пор следуют этому совету.
Римо не нашелся с ответом.
– Скольких ты убил там, Римо?
– Я не считал.
– Значит, для тебя это так просто, да?
Сын открыл было рот, но тут же захлопнул его так резко, что клацнули зубы.
– Когда ты вошел в тюрьму, я уже справился с двумя прутьями решетки на окне, – начал Санни Джой. – Решил, что, если к вечеру меня не освободят, ночью я спокойно вылезу. Но ты затеял настоящую войну с охраной, и стало ясно, что медлить больше нельзя.
– Но ведь все прутья оконной решетки остались целы!
– Конечно! Я просто вывернул их из бетонного основания. Выбравшись наружу, снова вставил их на прежнее место. Если бы не твое вторжение, меня не хватились бы до завтрашнего утра.
– Я решил, что тебя уже нет в живых.
– Плохо же ты знаешь своего отца! Так, сынок?
– Я что, должен извиниться?
– А ты действительно чувствуешь себя виноватым?
– Нет.
– Ты сделал то, что делаешь всегда, так?
– Я сделал то, что делаю всегда, – эхом откликнулся Римо.
– То, чему тебя учили?
– Да.
– Вот и ответ на твой вопрос.
– Какой вопрос? – Сын недоуменно взглянул на отца.
– Вопрос о твоем будущем. Ты выбрал путь насилия и смерти. Племя Сан Он Джо предпочитает жить в мире. Мы убиваем только тогда, когда твердо знаем, что иного выхода нет. Поэтому мы доживаем до старости и умираем в своих хижинах, а не в драке.
– Значит, по-твоему, я должен вернуться к прежней жизни?
– Полагаю, тебе следует хорошенько поразмыслить.
– Ты прогоняешь меня из резервации?
– Мы будем рады принять тебя, когда ты захочешь, – сказал Санни Джой, и голос его звучал гораздо мягче, чем прежде. – Если тебе удастся дожить до старости, резервация станет лучшим местом для успокоения твоих костей. Поверь мне, уж я-то знаю. Я и сам хочу умереть именно здесь, в красных песках пустыни.
– Поверить не могу, что ты гонишь меня из своей жизни!
– Я не гоню тебя, Римо. Просто хочу вернуть тебя к той единственной стезе, на которой ты чувствуешь себя как рыба в воде. Ну сам подумай!..
– Я больше не хочу убивать!
– А в начале нашего разговора у тебя было иное мнение. Сейчас в тебе говорит другой человек.
– Я и сам не знаю, кто я на самом деле, – мрачно отозвался сын.
Той же ночью Римо отправился к могиле матери. Вода в Смеющемся ручье поднялась. Когда три месяца назад Римо впервые появился в резервации, русло, казалось, совсем пересохло. Как же быстро миновало счастливое время!
Римо долго чего-то ждал, стоя у могилы. И вот из ниоткуда возник Санни Джой.
– Как думаешь, что бы она сейчас сказала? – помолчав, спросил сын.
– Насчет чего?
– Насчет меня.
– Ну, я думаю, она бы гордилась своим единственным сыном, который вырос и стал красивым и сильным мужчиной, преданным своей родине.
– Я ассасин.
– Ну и я был когда-то солдатом, – спокойно проговорил Санни Джой.