– Ну хватит! К тому же так говорят отнюдь не краснокожие, а наоборот, белые люди.
– Так ведь и ты наполовину белый! Твоя мать была белой женщиной. Значит, твое двуличие предопределено еще матерью.
– Если ты собираешься оскорблять мою мать, нам не о чем больше разговаривать! – сердито произнес Римо.
– Все равно ты белый! И не отрицай!
– Белый. А еще во мне течет кровь племени Сан Он Джо, корейская кровь и, возможно, кровь индейцев племени Навахо. Как говорит Санни Джой, во мне есть немного ирландской, итальянской и испанской крови. Может, и еще какая-нибудь, ведь неизвестно наверняка, кем были предки моей матери.
– Иными словами, беспородная дворняжка – вот ты кто!
– Ну спасибо! Ты столько лет всячески старался внушить мне, что я наполовину кореец, а теперь, когда мы оба убедились в этом, ты снова тычешь мне в лицо моей принадлежностью к белой расе!
– Я говорю то, что есть на самом деле, – буркнул Чиун.
– А разве самый первый мастер Синанджу не был японцем по происхождению?
Учитель аж надулся от праведного гнева.
– Гнусная ложь! Этот слух пустили ниндзя, чтобы привлечь на свою сторону истинных почитателей восточных единоборств!
Римо отвернулся и произнес:
– Ладно, забудем.
Немного подумав, Чиун, понизив голос, отозвался:
– Римо, нам пора уезжать из этих безлесых краев.
– Нет, я останусь.
– Надолго?
– Пока не знаю. Мне здесь нравится. Простор, красота, и нет никаких телефонов.
– У Смита есть для нас работа.
Ученик удивленно взглянул на учителя.
– Ты что, разговаривал с ним?
– Нет. Но у него всегда найдется работа для Дома Синанджу, который никогда не позволяет себе прозябать в праздности. Тем более что надо поддерживать не одну деревню, а целых две!
– Только не морочь мне голову! Дела племени идут отлично. У Санни Джоя много денег, его люди в состоянии прокормить себя и свои семьи.
Чиун негодующе выпрямился в седле.
– Но в пустыне не водится рыбы! – воскликнул он.
– Ну и что?
– И уток что-то я здесь не видел.
– Поясни, пожалуйста, – попросил Римо.
– Нельзя же жить на одном рисе!
– А я и не живу.
При этих словах ученика Чиун вздрогнул и тревожно спросил:
– Надеюсь, ты не ел свинину?
– Конечно, нет!
– А говядину?
– Знаешь ведь, что я уже давно не употребляю в пищу говядину.
– Тогда что ты ел, кроме риса?
– Пусть это останется тайной, моей и моих предков.
Мастер Синанджу критически окинул ученика оценивающим взглядом и слегка подался вперед.
– Цвет твоей кожи слегка изменился.
– И неудивительно. Я много времени провожу на солнце, теперь моя кожа начинает темнеть.
– И белки твоих глаз уже не такие чистые, как рис.
– На глаза пожаловаться не могу, – буркнул Римо.
– Я вижу, они слегка пожелтели.
Отвернувшись, ученик притворился, что с большим интересом наблюдает за краснохвостым ястребом, парящим в потоках восходящего воздуха.
Чуть ли не вплотную приблизившись к ученику, Чиун осторожно потянул носом воздух.
– Кукуруза! – завопил он через секунду. – Твое зловонное дыхание отдает кукурузой! Ты ел эти мерзкие отбросы, этот корм грязных свиней! Не удивлюсь, если завтра ты будешь, стоя на коленях, выкапывать из земли картофельные клубни и пожирать их прямо сырыми!
– Чем тебя не устраивает маис, который выращивает племя Сан Он Джо? У маиса отличный вкус!
– Ты не должен есть кукурузу!
– Но ведь Ко Джонг О тоже ел кукурузу.
– Кто смеет так гнусно лгать?
– Санни Джой сказал. Все вожди племени употребляли в пишу маис, в том числе и великий предок Ко Джонг О!
– Во-первых, его звали Коджонг, а во-вторых, маису не хватает добротности, чтобы стать основной пищей мастера Синанджу.
– Очень может быть, но смесь маиса и риса на вкус просто превосходна! Я не ел кукурузы лет двадцать.
– Я запрещаю тебе есть маис!
– Слишком поздно. Я уже успел пристраститься к нему и не собираюсь возвращаться к строгой рисовой диете.
– Ну и не надо. Тебе позволено также есть рыбу и уток.
– Ты же знаешь, я никогда не любил уток, – скривился Римо. – И ем их только для того, чтобы перебить вкус рыбы, а потом снова принимаюсь за рыбу, потому что утиный жир противно обволакивает язык.
– Если ты будешь питаться маисом и рисом, исключив из рациона рыбу и уток, то очень скоро ослабнешь и в конце концов умрешь. Что тогда будет с Домом Синанджу?
– Ничего. Он, как всегда, останется в Северной Корее.
– Мне не нравится, как ты отзываешься о Жемчужине Востока.
– Послушай, у меня есть отличная идея! – воскликнул Римо.
Чиун подозрительно сузил глаза:
– И что же это за идея?
– Почему бы нам не перевезти всех твоих людей сюда?
– Сюда?! Они скорее умрут от голода, чем согласятся жить в пустыне.
– Если Дом Синанджу не станет оказывать им регулярную финансовую помощь, они действительно умрут от голода. Чиун, я не шучу. Здесь отличный климат, много еды, к тому же это Америка!
– Вот именно. Страна, возникшая каких-то три века назад! Да она еще как следует из яйца не вылупилась!
– У тебя есть другое предложение?
– Честно говоря, я подумываю о том, чтобы предоставить кров и пищу этим несчастным потомкам корейского народа в моей деревне Синанджу.
– Хочешь, чтобы племя перебралось в Северную Корею? Туда, где девять месяцев в году длится зима, где мало продовольствия и совсем нет свободы?!
– В моей деревне свобода есть! И пусть только кто-нибудь посмеет возразить!
– А ты говорил об этом с Санни Джоем? – поинтересовался Римо.
– Пока нет. Сначала я хотел поговорить с тобой.
– Очень сомневаюсь, что он согласится.
– Эти несчастные сыны корейского народа приобрели здесь дурные привычки, Римо, – нахмурился Чиун. – Они не только едят кукурузу, но и пьют приготовленные из нее хмельные напитки!
– Тут я с тобой полностью согласен. Но Санни Джой, я уверен, теперь сумеет наставить их на правильный путь.
– Уж если корейцы стали есть кукурузу, то нет ничего удивительного в том, что они стали употреблять алкоголь. Нельзя лечить только симптомы болезни, следует искоренить ее причину! А она заключается в том, что они тоскуют по родине.
– У тебя ничего не выйдет, Чиун, забудь об этом.
Лицо корейца посуровело. Мастер Синанджу натянул поводья, заставив лошадку отступить назад, и громко произнес:
– Завтра утром я уезжаю.
– Понятно.
– С тобой или без тебя.
– Я еще не решил, как мне теперь жить, – задумчиво отозвался Римо.
– Ты поступишь так, как должен поступить.
– Можешь не сомневаться.
– Надо продолжить выбранный тобой раз и навсегда путь. Ты – ассасин Синанджу!
– Я больше не хочу быть ассасином. Время убийств кончилось. Теперь я мирный человек.
– Так и сказать Смиту?
– Так и скажи.
– А сказать ему о твоей удаче?
По лицу Римо пробежала легкая тень.
– Необязательно, – откликнулся он.
– Ну да, если он узнает, то, пожалуй, прикажет мне сделать что-нибудь такое, чего бы мне делать не хотелось.
– Когда доберешься до места назначения, дай мне знать, где ты, ладно?
– Договорились. Среди всех белых людей Смит выбрал для обучения Синанджу именно тебя, потому что ты был подкидышем. Теперь же, когда объявился твой родной отец, Император может счесть это серьезной угрозой для своей организации.
– Думаешь, Смит захочет убрать Санни Джоя?
– Не стоит называть его так фамильярно. Зови его «аппа», что по-корейски означает «отец».
– Я знаю его всего несколько недель и пока еще не могу заставить себя так к нему обращаться. «Санни Джой» мне больше нравится.
– Это не по-корейски и очень неуважительно по отношению к отцу.
– Но во мне больше индейской крови племени Сан Он Джо, чем корейской, помнишь? Ладно, вернемся к Смиту. Если ты просто-напросто меня шантажируешь, чтобы я поехал вместе с тобой, то напрасно. Я покончил с прошлым и не хочу больше быть ассасином.