В белом, хорошо освещенном помещении было пусто, за исключением Мии Гриф, которая сидела одна за длинным столом. Когда брат направлялся к раздаточному окну, за которым деловито производили какие-то манипуляции роботы-повара, девушка не оторвала голову от подноса с ячейками, продолжая есть. Миа не спешила, медленно прожевывая и глотая. Фаннур подумал, что она изо всего может сделать медитацию.
Гриф набрал побольше всего, — вкус к пище, отличной от концентратов, которыми питались шаари с детства, возник у него с первого дня, — и отправился к столу Мии.
Та не прореагировала, продолжая смотреть в пустоту.
— Привет.
Ответа не последовало.
Гриф посмотрел на свой поднос. Он не знал, что это за блюда, названиями не интересовался, но готов был умять все. В собственном стремлении к постижению разнообразия вкусов шаари усматривал даже некоторое извращение.
— Долго еще? — спросил «призрак», переходя на дэррнский.
Миа молча поглощала что-то похожее на зеленое пюре из перетертых трав с добавлением грибов кимак с Тивва-10.
— У меня много времени и много терпения. Целый океан, — заметил Фаннур.
— А у твоих хозяев? — спросила, подняв голову, Миа.
— Каких ты имеешь в виду?
— Этих… новых?
Миа училась быть едкой, саркастичной, и это у нее получалось. Шаари прикинул, какой она была бы, вырасти обычной женщиной, не обученной убивать.
— Хочешь продолжить старый спор…
— Я ничего не хочу!
— Мы ничего не можем сделать. Пока. Не забывай, какой подарочек преподнесли нам лакиши. Он у нас в головах. — Гриф ел с аппетитом, что Мию, очевидно, раздражало. — На тебе «чип» еще не испытывали, да? Тебе повезло. Не советую проверять.
— Всегда есть возможность… умереть, — тихо произнесла Миа.
— Есть. Но зачем?
Сестра подняла на него глаза.
— Ты твердишь о свободе от дэррнов, но сам охотно служишь лакишам. Что может быть хуже? Все твои прошлые слова ничего не значат!
Фаннур бросил на нее холодный взгляд. Упрямство Мии иногда обезоруживало его настолько, что он не находил достойного ответа.
«Знаю, чего она добивается. Ей надо просто расшатать ситуацию, вывести меня из себя».
— Только смерть избавит нас от позора, — сказала Миа. — Я не хочу служить таглианцам. Может, я и ошибаюсь, оставаясь верной дэррнам, но им я хотя бы чем-то обязана. Они заботились обо мне. Они помогли мне выжить. А эти? Что нужно им? Чтобы мы убили их.
Миа ткнула в сторону брата пластиковой ложкой.
— Я не стану этого делать.
— Ты по-прежнему не способна видеть дальше, чем на шаг вперед, — отозвался шаари, помолчав. — В том твое слабое место…
— А твое — в стремлении растоптать все, чем мы жили. Все, во что я верю. Куда ты способен повести сторонников?
Фаннур пожал плечами.
— Ты веришь в ложь.
— Она… моя…
— Я прошу снова: ты присоединишься ко мне?
— Нет!
— Почему?
Миа побледнела, а кожа на ее висках, наоборот, стала красной, как бывало в моменты ослепляющей ярости, но она справилась с собой.
— Лакиши могут думать, что им угодно — пока у них в руках управление «чипом боли». А я притворюсь смирным, послушным и лояльным шаари. Но придет время, Миа, и я сделаю свой ход. Пока мне выгодно сотрудничать с ними.
«Призрак» отодвинула поднос.
— Ты не нашел в себе силы умереть. Так?
— Ты упряма… и глупа. — С Мией было легко потерять терпение. Она цеплялась за прошлое с силой, которую брат в ней не подозревал.
Фаннур чувствовал, что заходит в тупик.
— Зато я не предатель.
— Почему же ты сама не покончишь с собой? Проще простого, верно?
Миа промолчала.
— Да-а, наша хозяйка позаботилась об этом, — осклабился Гриф. — Любая попытка вызвать инсульт или инфаркт приведет к активации «чипа». Так мы возвращаемся к исходной точке.
Шаари провела рукой по бритой голове.
— Я устала. От тебя, от твоих союзничков. — Миа взглянула ему в глаза. — И ты вот так запросто пошел и начал с ними переговоры?
— Запросто, — ледяным тоном отозвался Фаннур. — Думал, не спросишь… А знаешь, о чем шла речь?
— О том, как эффективнее убить моих братьев?
— Ты играешь с моим терпением, — предупредил Гриф. — Я выторговывал нам условия содержания и награду, которую мы получим, когда Цитадель падет, а также гарантии фоорхал и шолрэ, что их не тронут, а позволят самим распорядиться собственной судьбой.