Я вынужден был взять руководство походом в свои руки, без всякого удовольствия, между прочим. Собаки слушались плохо, и по сути я не знал куда нам идти. Как только наша экспедиция вышла на простор широкой Лены, Леха заметно оживился.
— Дениска совсем глупый, однако. Собака править не может. — С укором посмотрел на меня эвенк и занял свое место в управлении упряжки.
Дальше путешествие проходило без особых приключений, на четвертый день мы присоединились к стойбищу родичей Лехи. Потянулось нехитрое кочевое, небольшого эвенкийского рода. Чум, олени, собаки. По началу, Витя боялся даже вылизать из чума, разве по нужде. Думаю, он побаивался эвенков, хотя это очень добродушный и простой народ. Даже когда конфликтуют, никогда не дерутся. Разве что, как маралы, борются уперевшись лоб в лоб.
Оставшись наедине с Витей, что в условиях стойбища бывало очень редко, он мне признался:
— Ведь это я во всем виноват, Денис. — Неожиданно начал он.
— В чем виноват? — Тупо спросил я.
— Помнишь наш разговор еще в Каратае. Я тогда расхвастался еще… Так вот, я попытался взломать их базы данных. Естественно, никому ничего не говорил. Не получилось. Понимаешь, не с моими «дровами» — Витя кивнул на сваленное в кучу оборудование — Натовские серваки ломать.
— Короче, вычислили меня в легкую. И место расположение засекли через спутниковый канал связи. Спутник, который я под контроль взял по ходу ликвидировали. Представляю, какая в Пентагоне паника была, когда они «догнали» что неисправный спутник X5-I12, взял под контроль русский хакер. А я просто коды доступа сменил и аварийную систему забанил. — Витя зло усмехнулся.
— Каратели те, по мою душу пришли. Хотели живьем взять, потому и не накрыли ракетами деревню. — Такие дела. — Закончил он свой короткий монолог. После, я много думал о том, какой груз на душе носит этот человек. В гибели людей, за несколько месяцев совместного проживания ставших родными, Витя винит не безжалостных карателей, не циничных американцев, а себя одного.
Неделя за неделей племя кочевало на Север, в тундру. Как мне объяснил старый Эрэлген (для нас Эдик), в тундре хорошие зимние пастбища для оленей.
Постепенно тайга редела, зачастили проплешины «хуралгоны» Потом и вовсе, лишь редкие чахлые деревца разбавляли монотонный ландшафт заснеженной тундры. Впереди шло стадо, за ним пастухи и обоз из собачьих и оленьих упряжек. Я старался как мог, помогать эвенкам. Стыдно было за даром есть свой кусок мяса. Учился ремеслу пастуха на ровне с многочисленными детьми рода. Изредка охотился на песцов. Кушали мы исключительно мясо, Эвенки съедали оленя практически полностью, даже кишки шли в пищу, меня сначала воротило от местных деликатесов, а потом, видя с каким удовольствием и аппетитом, все едят отваренные и порезанные на ленточки кишки, сам отважился. Оказывается, таким образом, аборигены спасаются от цинги.
К весне племя откочевало к океану. Впервые в своей жизни я видел море, конечно это не Черное или Средиземное ласковое и теплое море, холодный, суровый Ледовитый океан. Но все же настоящее море, с соленой водой и пенными набегающими волнами, все как в кино! Эвенки рыбачили, откапали лодки спрятанные с прошлого сезона. Латаные — перелетанные сети делали свое дело. Меня на рыбалку не взяли, без навыков я бы только мешал в лодке. через несколько дней по всему берегу развесили вялиться рыбу, жирную селедку, семгу. Соли оригинальным способом, сжигали заранее вымоченную в морской воде древесину и получившимся пеплом пересыпали рыбу, укладывая ее пластами.
В конце — концов, теплое весеннее солнышко стало припекать все сильнее лед и снег давно растаяли показалась низкорослая травка и море цветов, каждое растение старалось как можно быстрее отцвести и дать семена. Я забеспокоился, мы с Витей рисковали остаться в стойбище до следующей зимы. Нельзя сказать, что жизнь здесь была в тягость. Чувство долго и тревоги гнали меня к своим. Поговорив со старейшинами рода, я не без труда убедил их снарядить нас с Витей на «большую землю». Небольшой обоз из нескольких повозок, запряженных оленями, эвенки везли на продажу пушнину, вяленую рыбу и мясо, выдвинулся на юг, по оттаявшей мокрой тундре.
Ехали довольно быстро, сокращенным маршрутом, лихо преодолевая небольшие речушки и озерца, похожие на большие лужи. Несколько месяцев кочевой жизни порядком укрепили меня и Витю. Бежали мы, за санями, гораздо легче, чем несколькими месяцами раньше. Примерно за две недели дошли до большой реки, дальше путь пролег по воде, довольно большой паром переделанный из старой баржи, медленно но верно тащился вверх по течению. Наши проводники отдали значительную часть поклажи в качестве платы за проезд. На вторые сутки путешествия по реке, сгрузились на берег. Вечером в разбитом для ночевки лагере, неразговорчивый Леха, имевший к стати в племени репутацию заядлого путешественника, заявил: