На дальней стене Мартинес увидел большую, в человеческий рост, фарфоровую статую – зверски замученного и прибитого к дереву мужчину. На будто светящемся изнутри фарфоровом теле зияли кровавые порезы и следы от раскаленных щипцов, с безупречной скрупулезностью переданные художником. Невзирая на многочисленные раны и явную агонию, с чисто выбритого лица с неземной безмятежностью смотрели огромные темные глаза. Его длинные локоны рассыпались по плечам. Подойдя ближе, Мартинес заметил, что мужчина прикручен толстой металлической проволокой к настоящему стволу дерева.
Он перевел потрясенный взгляд со статуи на двух слуг, вытянувшихся по стойке смирно у открытых кофров, в которые складывали вещи капитана.
– Что это? – не удержался он от вопроса.
– Часть коллекции капитана Флетчера, милорд, – ответил тот, что постарше: седеющий, длинноносый, с влажными подвижными губами.
– Вы Нарбонн? – предположил Мартинес.
– Да, милорд.
– Подождите минутку.
Мартинес отправил сообщение Марсдену, секретарю капитана. Когда тот пришел, Мартинес обратился к нему:
– Мне нужен полный инвентарный список вещей капитана Флетчера. Подписанный вами и всеми присутствующими, включая…- Он кивнул констеблю: – Как вас зовут?
– Хуань, милорд.
– Включая Хуань.
Марсден кивнул лысой головой:
– Слушаюсь, милорд.
– Когда я получу доступ к сейфу, сделаем опись его содержимого.
– Так точно, милорд.
Открыть сейф Флетчера оказалось сложнее, чем ожидал Мартинес. Он думал, что знает код, но выяснилось, что Флетчер менял комбинацию как минимум однажды, и сейф не открывался. Мартинес взял у Миши капитанский ключ Флетчера, но и он не помог. В конце концов ему пришлось вызвать старшего машиниста Гобьяна. Этот обладатель шикарнейших завитых усов, доходящих почти до бровей, прибыл вместе с помощником и ящиком с инструментами. Когда сейф наконец открыли, внутри не оказалось ничего интересного: немного денег, изящно инкрустированный пистолет с коробкой патронов, банковские счета, акции и пара шкатулок. В первой была старинная книжечка на непонятном древнем языке. Во второй – белая нефритовая статуэтка, обнаженной шестирукой женщины, танцующей на черепе, что уже не так шокировало после распятого на дереве человека.
Мартинес решил, что книга и статуэтка, возможно, довольно ценные и стоит временно поместить их свой сейф, пока Гобьян не устранит повреждения, которые сам же причинил при взломе.
– Запишите, что я беру на хранение книжку и статуэтку, – сказал Мартинес Марсдену.
– Так точно, милорд, – секретарь внес запись в планшет.
Мартинес отнес вещицы и, возвращаясь обратно, столкнулся у лестницы с пахнувшим дезинфекцией доктором Цзаем, поднимающимся наверх. Неловко отсалютовав, Цзай сказал:
– Я как раз с отчетом к леди Миши.
– Да?
Грустными глазами доктор посмотрел на Мартинеса, а потом серьезно предложил:
– Если хотите, пойдемте со мной.
Их провели в кабинет Миши, и Цзай вновь неуклюже вытянулся по стойке смирно.
– Я провел вскрытие, – начал он, – но в нем не было необходимости, потому что с самого начала стало понятно, что это убийство.
Миши с силой сжала губы, а потом сказала:
– Убийство? Вы уверены?
– Я прикрепил сенсоры к голове лорда капитана и получил трехмерное изображение черепа. Капитану нанесли три удара в правый висок. При поверхностном осмотре это незаметно, но трехмерное изображение все расставило по своим местам.
– То есть его трижды ударили об стол? – спросила Миши.
– Или дважды ударили тупым предметом, а потом об стол, чтобы было похоже на несчастный случай.
Миши произнесла в настольный коммуникатор:
– Вызовите такелажника первого класса Гарсиа в мой кабинет. – Она взглянула на Мартинеса: – Как зовут офицера военной полиции?
– Корбиньи, миледи.
Миши повернулась к столу.
– А также Корбиньи.
Мартинес обратился к Цзаю:
– Полагаю, что тела лейтенанта Козинича уже нет на корабле.
– Оно еще в морге. Его не кремировали.
– Возможно, вам стоит на него взглянуть.
Цзай отвернулся и уставился на стену над головой Миши. Он поджал губы, а потом сказал:
– Думаю, да. Жаль, что я не сделал этого сразу.
– А почему не осмотрели?
За доктора ответила Миши:
– Потому что причина смерти была слишком очевидна. В день мятежа на Харзапиде Козинича ранили, в том числе в голову. На борту он настаивал, что здоров, но из госпиталя сообщили, что его мучают мигрени, головокружения и обмороки. Когда нашли тело, всем было ясно, что он потерял сознание и ударился головой.
– А где его нашли?
– В командном центре.
Мартинес удивился:
– Что он там делал в одиночку?
Миши задумалась.
– Ли и Коэн говорили мне, что иногда он ходил туда поработать, потому что, в отличие от кают-компании, там его никто не отвлекал.
– Он работал над чем-то определенным?
– Он был тактическим офицером. Я велела ему спланировать маневры эскадры и сосредоточиться на защите Заншаа.
Мартинес оглянулся, услышав шаги за спиной. Гарсиа вошел в комнату и замер по стойке смирно.
– Такелажник первого класса Гарсиа прибыл, миледи.
– Благодарю. Вольно. Если надо, ведите запись.
Почти тут же пришла Корбиньи; она явно смущалась в присутствии командующей эскадрой. Эта стройная темноволосая девушка была самым младшим офицером на корабле и выполняла все, от чего отказывались другие. Так ей достались обязанности офицера военной полиции и теоретический надзор за констеблями. Если бы Корбиньи действительно руководила ими, то при желании быстро научилась бы изворачиваться, унижать и угрожать не хуже любого флотского захребетника, качества весьма полезные для карьеры.
Гарсиа настроил нарукавный дисплей.
– Я все записываю, миледи.
Миши говорила сжато и четко, словно хотела поскорее завершить дело:
– Вскрытие показало, что капитана Флетчера убили. Вам поручается расследование.
Глаза Гарсиа расширились, а Корбиньи побледнела. Гарсиа попытался что-то сказать, но Миши сразу продолжила:
– Кабинет капитана Флетчера необходимо опечатать и тщательно обыскать. Ищите остатки ткани, волоски, отпечатки пальцев, все, что мог оставить преступник. Обратите особое внимание…
– Миледи! – почти отчаянно воскликнул Гарсиа.
Миши сделала паузу.
– Да, Гарсиа?
– Но я же не умею ни снимать отпечатки, ни проводить анализы, – сказал он. – К этому готовят следователей, а не констеблей!
Мартинес неожиданно для себя пожалел его. Констебли расследовали случаи хулиганства и мелких краж, разнимали дерущихся или задерживали перебравших самодельной браги. Все остальное было вне их компетенции.
Миши опять поджала губы, побарабанила пальцами по столу и расслабилась.
– Наверное, я насмотрелась детективов, – сказала она. – Думала, есть профессионалы, способные справиться с этим.
– Есть. Но вряд ли на этом корабле, – ответил Гарсиа.
Миши потерла лоб под прямой челкой.
– И все же тщательно обыщите кабинет.
Доктор Цзай улыбнулся в седую бородку и сказал Гарсиа:
– Я бы мог из того, что есть в лаборатории, сделать дактилоскопический порошок. Посмотрим, что получится.
– Хорошо, – сказала Миши. – А почему бы вам не заняться этим прямо сейчас?
– Конечно, – Цзай чуть подтянулся, изобразив воинский салют, и пошел к выходу. Потом остановился, как будто что-то вспомнил, порылся в карманах и вытащил прозрачный пластиковый коробок, в каком обычно хранят образцы.
– Я снял с тела капитана драгоценности. Кому их передать? – спросил он.
– Я составляю инвентарный список вещей капитана, – сказал Мартинес. – Если позволите, я заберу коробочку.
Мартинес взял ее и посмотрел сквозь прозрачную крышку. Внутри лежала пара перстней, массивная эмалевая печатка из золота со слитыми воедино гербами Гомбергов и Флетчеров, серебристое колечко с изящным резным узором и брелок на цепочке. Подойдя поближе к свету, он разглядел, что брелок выполнен в форме цветущего дерева аяка и усыпан великолепными бриллиантами, рубинами и изумрудами.