Очевидно, отвечать ему никто не собирался. Тишину так никто и не разорвал.
— Кто у нас глава моего штаба? — Вновь спросил Суржик и с места поднялся генерал, сидящий на задних местах. Не кудесник, обычный человек.
— Ну, дорого мой, докладывайте, — доброжелательно обратился к нему могучий кудесник с добрым лицом, которым никого тут не обмануть.
— Кхым, — вышел вперед глава штаба, потянув из угла этой огромной комнаты школьную доску на колесиках, были отмечены на ней передвижения противника. Взяв указку, он начал доклад.
Так продолжалось два часа, заслушал главу штаба, и генералов Суржик, обсудив с ними проблемы и решения. После распределил с кудесниками пятой и четвертой степени смены, когда их задача держать щиты над армией, а после, приказав задержаться подле себя только тех, кто сидел за «взрослым» столом и принимал важнейшие решения, спуская их «вниз», остальным позволил отправиться восвояси. И зачем спрашивается, надо было в срочном порядке собирать нас всех? Тьфу. Зараза.
Покинув мрачный блиндаж, на выходе из которого отчетливо пахло кровью и, рассказав обо всем случившемся Михаилу, дожидающемуся меня снаружи, мы нога в ногу, не торопясь, пошли в направлении своего полка.
— Я видел, как выносили трупы, — неприязненно посмотрев назад, сказал Михаил.
— Трупы?
— Четыре мешка.
— Фью, — присвистнул я. — Выходит тот парень, о котором я тебе рассказал и правда не единственная жертва игрищ князей сегодня.
— Если с попустительства командующего армией разрешены дуэли, то... — Нервно посмотрел на меня Миша.
— Да. Стоит ждать гостей из Казани, — кивнул я. — Они не упустят такой шанс. Подставят, как-нибудь меня оскорбят, и мне придется выйти в круг.
— И что будем делать?
— Не знаю... — Задумался я на долгие десять минут, пока мы шли, но так и не придумал, как избежать дуэли, с равным себе соперником. Хоть в этом плюс. Вызов на дуэль невозможен, если у противника более высокая ступень. Так что четверка не может вызвать тройку (а если точнее, то ты можешь просто отказаться выходить в круг, не потеряв лицо). Ну а если соперник одной с тобой ступени... то тоже ничего хорошего. Опыта дуэлей у меня нет и любой более матерый соперник меня задавит, а отказаться... В теории можно, но... Это будет позор. На словах звучит смешно, а на деле информация среди родов распространится быстро и мне не то, что руку не попадут. Передо мной закроются все двери. Черт! Надеюсь, госбезопасность или тайная канцелярия сумеют урезонить Суржика, иначе с большой вероятностью Алиса в скором времени станет вдовой. А пока надо заняться делом.
Вот сумел же подгадить генерал-майор, ничего при этом не делая. Сейчас старые враги начнут сводить счеты, и всё полетит к черту. С таким командованием седьмая армия обречена.
— Я в госпиталь, — кивнул я Михаилу, когда мы дошли до места расположения полка.
Отмахнувшись от его помощи, я просто чуть воспарил над землей и плавно спустился в окоп, мягко ударились мои ноги о землю перед входом в блиндаж, отведанный под нужды лазарета.
— Полковник! — Выбежала мне навстречу Полина Гагарина, та самая кудесница первой ступени, к которой я испытывал небольшую неприязнь из-за подслушанного разговора. — Срочно требуется ваша помощь! — Потащила она меня за собой, схватив за руку, и перепачкав меня кровью. Весь её халат, долженствующий блистать первозданной белизной, был заляпан красными пятнами.
Нагнувшись и проскочив под низким косяком входа, миновав дежуривших тут медбратьев, в уши мне ударила какофония криков, плача и стонов о помощи. Похоже, очередная партия раненых прибыла.
— Семен, сюда! — Замахала мне рукой Алиса, призывая поторопиться. Она стояла у кровати с пострадавшим.
Подойдя ближе и посмотрев на солдата, скрюченного на операционном столе, которого неизвестный удар превратил практически в фарш, я мог только подивиться его силе воле. Только обожженные губы двигались, чуть подрагивая, склонился я к его лицу, еле различив невнятный шепот:
— Больно. Мама... — Просипел он сквозь смятое и обожженное горло.
— Вот, — открыла передо мной книгу из тех, что мне передали из тайной канцелярии, Алиса. — Форма регенерации тканей III ступени. Должно помочь, — с надеждой посмотрела на меня уставшая жена.
— Понял, — кивнул я и начал вчитываться в мелкие буквы, вырисовывая в разуме сложную структуру, напитывая получающийся рисунок силой, как делал утром.
Все последние дни я только тем и занимался, что лечил людей. Всех кто нуждался в помощи, неважно из нашего он полка или нет. С утра, до тех пор пока силы не кончатся. Потом перерыв на физические упражнения, которые я сам себе приписал. Потом снова сюда (стоит силе восстановиться), в лазарет, обед и снова помощь раненым. Другого кудесника IIIступени, склонного к целительству у нас нет, и моя помощь это все на что могут рассчитывать бедные солдаты.