— РУССКИЙ. ВАША ПРОИГРАТЬ. СДАВАЙСЯ. ВАША ИМПЕРАТОР МЕРТВ. ВКУСНО ЕСТЬ. БОЛЬШЕ НИКАКАЯ ВОЙНА. РАБОТА. СЛАДКО.
— Сука! — Выругался Михаил.
— Успокойся, — положил я ему руку на плечо. — А вы, вперед, вперед, мужики. Последний рывок, — подгонял я наших солдат, что тащили на себе раненых товарищей, стараясь как можно скорей добраться до дирижабля, уже разогревающего двигатели, судя по гулу который до меня доносится.
Со всего нашего участка фронта и с соседних потянулись ручейки солдат. Грязные, усталые, непонимающие, они тащили на своих плечах товарищей и стреляли назад, старясь убить хоть кого-то...
Вбежав по спущенному пандусу нижней палубы внутрь дирижабля, где всех прибывших сперва осматривали, не дай боже в горячке боя и под адреналином они не заметили на себе раны, которая в последствии может стоить им жизни, коли они заснут и истекут кровью. Так вот, если серьезных ранений не найдено их отправляли по кубрикам или на работы, в помощь матерящимся механикам или в оружейку. Раненых в лазарет, прошел я мимо усталых мужиков, перекрикивающихся через головы в поисках своих друзей из других рот.
— Где Михайло? Серег, ты?! Жив чертяка, — обнялись два друга. — Не видел Михайло?
— Убили его, — мрачно ответил кричавшему, Серега. — Голову оторвало.
— Валерка, брат? Ты где? — Отчаянно кричал другой солдат в надежде услышать ответное — я здесь.
Тут были не только мои люди. Мы брали всех, кто базировался рядом с нашим полком и успевал забежать в дирижабль. Тяжелую технику тоже не забывали. Загоняли зенитки, танки, бмп и даже пару обычных машин на грузовую палубу. Утащим все что можно.
— Дерьмо, — оступился я на лестнице и упал.
— Ничего, — помог мне подняться Михаил, подобрав откатившийся в сторону посох. — Держи.
— Угу. Спасибо, — отвернулся я от месива на полу. Кровь и кишки.
В этот момент солдаты занесли внутрь дирижабля кричащего от боли товарища и вручили его в руки санитарной роты, дежурившей здесь с носилками, посмотрев при этом на меня, но я стыдливо отвернулся.
Время помогать раненым для меня не пришло. Вначале нужно взлететь и уйти под ударами тех, кто точно не хочет нас упускать, прикрыл я на миг глаза, понимая, что этот солдат скорей всего умрет, так как квалификации Алисы (второй ступени) может не хватить. Простите ребята, но сейчас я нужен в другом месте.
Если все что сказал вестовой, правда, а я склоняюсь что таки да, правда, то нужно бежать без оглядки. Сдаваться туркам или кому бы то ещё не вариант. Они ведь хотели не только нашу землю (что уже не актуально), нет, им нужны люди, как обычные, так и одаренные. Особенно одаренные. Кудесники. Тем более, когда пакт нарушен, а значит, запретов нет. Ключи, это редчайшее явление в природе больше будут не нужны. Все просто. Правильно распотроши вражеского кудесника и твой сын или дочь застрявшие на первой ступени встанут на путь. Возьмут вторую ступень. Обычным же людям в целом ничего не грозит. Ну, как не грозит? Красивых женщин разберут себе победители. Ценных специалистов пристроят в хорошие места и дадут все блага официальных граждан. А остальные, их судьба упасть на самое дно общества. Рабство в Турции расцветет с новой силой.
— Все готово? — Спросил я штурмана, капитана Замерзайко, еще на пороге рубки. — Взлетаем! — Не дал я ему и слово сказать, стразу отдав приказ.
— Мы можем принять ещё людей. Место есть. И...
Я снова его прервал.
— Но нет времени — отрезал я, прикрывая глаза и садясь на палубу, готовясь к сложной работе. — Взлетай, я сказал.
Средоточие в груди словно подергивалось, предупреждая меня о грозящей опасности, и я ему верил.
— Есть! — Перестал он спорить и отдал нужные приказы по корабельной связи. Я же, принялся за работу.
Гул внутри дирижабля все нарастал и мы медленно, но неотвратимо начали взлетать. Маскировочная сетка порвалась, и мы предстали перед врагами во всей красе. Утешало лишь то, что такая картина была по всему фронту. Все что могло летать, поднималось в небо. Все что могло ехать — двигалось. Те, кому не повезло, бежали.
Уже отработанным усилием, я выпустил наружу все ещё сильнейший свой щит, обтекал меня туман, устремляясь за пределы железных ребер моей птички, закрывая заднюю плоскость дирижабля барьером туманного щита, в который уже начали попадать пули и удары ракет, сотрясая всю неповоротливую конструкцию стального гиганта. Вовремя я.
— Бах. Бах, — содрогнулся корпус от ответных выстрелов с нашей стороны.