Выйдя через спущенный пандус дирижабля на улицу и на миг, зажмурив глаза от слишком яркого солнца, я огляделся. Сам дирижабль за моей спиной уже не стоял в самой бухте, а был моими усилиями перетащен на берег. Теперь он был установлен почти в ста метрах от пляжа, и здесь и прикопан. Мы со временем собирались обложить его камнем. Он поможет от жары, все-таки слишком сильно накаляется голый металл. Жарко тут.
Вокруг велись работы. Сотни мужчин копали, откапывая и поправляя старые фундаменты, на которые мы будем ставить уже свои дома. Некоторые уже стояли. Перевезены с фермы, успели мы разобрать больше половины на бревна, утащив их с собой. Рядом под навесом была собрана вся та техника, которая нам уже не пригодится. БМП, танки, оружие. Все это будет разобрано, а дальше пойдет в переплавку. Ближе к берегу, у самой бухты сейчас стучали молотками опытные плотники. Лодка колдуна была найдена и сейчас ремонтировалась. Длиной всего двенадцать метров и со съемной мачтой посередине, эта малышка сейчас подвергалась глубокой проверке, шкрябали ее, удаляя застарелый налет с досок и дна.
На самом же пляже как я и говорил под присмотром женщин и нескольких вооруженных ножами первого уровня мужчин играли дети и подростки.
— Ты должен быть с ними, — неслышно подошла ко мне Алиса, уличив меня в том, что я присматривался к ребятам с девчатами лет тринадцати — пятнадцати, что уже натянули на пляже сетку и перебрасывали через нее мяч.
— Я уже слишком стар для этого, — пошутил я, улыбнувшись, хоть и с грустью.
Уже и не помню, когда я в последний раз занимался чем-то подобным. Детство для меня давно прошло.
Да. Такое ощущение, что я старик по сравнению с этими детьми младше меня всего на пару лет. Пока я и их отцы воевал, ходил в лес за золотом и смотрел в глаза смерти, они ходили в школу и лепили снеговиков.
— Как у нас дела? — Отвернулся я от берега, переводя тему.
Алиса все поняла и повела меня осматривать работу, проделанную нашими людьми за этот месяц. Я все же был слишком занят Мишей, чтобы заниматься чем-то еще и все заботы о нашем поселении взял на себя она.
— Весь остров уже осмотрен, — ответила она. — Дома строятся, каменная дорога, как видишь, — притопнула она ногой, — откопана.
Это да. За многие годы без пригляда она просто покрылась толстым слоем земли (который мы соскребли), но в целом была неплоха, надо только заменить некоторые раскрошившиеся камни. Так что с каждым днем наше вновь отстраиваемое с нуля поселение выглядит все более ухоженным, словно мы здесь не месяц, а уже год.
— Нужно будет заново все осмотреть, — сказал я, когда мы с Алисой обходили боком очередную стройку, покивав на приветствия людей. — Только уже с моей помощью. Мужики могли что-то просмотреть.
— Твое новое зрение? — Спросила Алиса.
— Оно.
— Тут ты прав. Не хотелось бы, чтобы в один прекрасный день из какого-нибудь подземелья наружу выбрались неизвестные нам твари. И что насчет названия? Люди устали ждать.
— Чего вы прицепились? Разве это так важно? — Нахмурился я.
— Для людей важно. Нам всем нужна какая-то опора, цель, и это один из шагов, так что будь добр, выбери из предложенных тебе названий, — требовательно посмотрела на меня Алиса.
— Тогда Сибирь, — ответил я. — Наш остров будет называться Сибирь.
Глава 14
— Это интересно, — благосклонно кивнул я Фрее, сидевшей напротив меня и отвечающей на вопросы.
Она одна из тех девушек, что мы спасли, самая старшая из них. Умненькая девица.
— Значит, говоришь, ты слышала о Старике с острова Трех черепах? Расскажи подробней, — попросил я.
Говорили мы на наречии Тартара. Я еще путался, менял местами слова, но в целом был способен связно говорить.
— Он силен. Не каждый решиться напасть на его остров. Пираты и разумные существа обходят его стороной.
— Почему?
— Он жрец ста святых, но почитает он Гульгамеша.
— И? — приподнял я бровь.
Ее рассказ о вере местных в хоровод ста святых, о сотне небесных созданий, что когда-то были людьми, но достигли при своей жизни божественности и вознеслись, утратив возможность ходить ногами по земле, был мною подзабыт.
— Гульгамеш любит кровь. Особенно кровь нечестивцев и тварей.
— Ты хочешь сказать, что Старик приносит жертвы этому Гульгамешу?
— Да, — кивнула она. — Пиратов, сильных чудовищ, преступников. Всех, кто, по мнению этого святого не заслуживал жить.
— Мне это чем-то грозит?