Пройдясь взглядом по всем и каждому из вампиров, я невольно остановилась на лице Клауса. Как не пыталась я прочесть эмоции на нем, оно оставалось непроникновенным. И лишь холодный взгляд застыл, встретившись с моими глазами, будто начиная немой разговор наших, ставших чужими друг другу, душ.
— Не хочу расплываться в приветствиях, и тратить время, спрашиваю напрямую, — прогремел голос Клауса, конь под которым поднялся на дыбы от нетерпения ринуться в бой. — Что ты хочешь за него?
Легкая улыбка застыла на моем лице, когда поймала на себе какой-то болезненный и скорбный взгляд графа. Очевидно, он был не в восторге подобным положением вещей.
— Не буду вдаваться в полемику, и объяснять, зачем мне это нужно, — в тон Клаусу отвечаю я, даже не пытаясь скрыть дерзкую улыбку. — Я настоятельно требую, чтобы граф Майклсон дал мне право на развод, огласив королю наше взаимное согласие на это.
Взгляд Клауса вспыхнул огнем противостояния. Мне был очевиден его ответ и согласие, но все же искорки надменности в его глазах, заставили меня убрать ухмылку с лица. Мучительная пауза немного напрягала меня, но я не сомневалась, что добьюсь своего.
— Должно быть, леди слишком плохо понимает свое положение и положение своих людей, если думает, что способна диктовать мне свои условия! — на этот раз ухмылка расцветает на лице Клауса. — Мой ответ остался таким же неизменным, каким и был несколько месяцев назад. Нет!
Стискиваю зубы, в то время, как моя лошадь начинает топтаться на месте. Он специально это делает?! Нарочно хочет указать мне свое место, унижая и жаля своими словами?!
— Должно быть, граф плохо видит причину нашей сегодняшней встречи! — обретя контроль над собой, я разворачиваюсь на месте, обращаясь к мужчинам, находившимся за моей спиной. — Распять его!
Взгляд загорается жгучей ненавистью, как у меня, так и у Клауса, когда в руки Коула поспешно вбивают металлические скобы, приколачивая их к деревянным балкам, образующим что-то наподобие креста. Вампир при этом приходит в себя, вздрагивая от каждого удара кувалды. Спустя мгновенье распятие поднимают над землей. Коул Майклсон едва заметно приподнимает голову, сталкиваясь глазами с братом и сестрой, которая прижала обе ладони к лицу и едва не теряла сознание от развернувшейся картины.
— Убью… — читаю по губам Клауса, когда он уже хотел устремиться вперед, но Ребекка предусмотрительно встала перед ним.
Вампирша что-то быстро проговорила брату, затем обратилась ко мне:
— Позволь мне поговорить с тобой! — просит она, умоляюще глядя на меня. — Прошу удели мне минуту!
Едва заметно кивнув, я перемещаюсь в центр поля, останавливаясь ровно по середине между двумя армиями. Ребекка также поспешно приближается ко мне, вглядываясь в мои глаза, ища там отклик сожаления, но находит в них лишь жажду расплаты и ненависть.
— Не делай этого! — молит она, находясь на запретном расстоянии ко мне. — Убив Коула, ты разожжешь огонь войны еще больше! Не позволяй своей душе покрыться этой темнотой, которая уже сгустилась над тобой!
— Я прошу лишь освободить имя моего отца от жалкой примеси вашего рода! — рычу я, нетерпеливо переминаясь на месте. — Если для твоего брата это принципиально, то пусть попрощается с родственником!
— Клаус никогда не позволит манипулировать собой! — Ребекка едва не плачет, понимая, насколько тверда я в намерениях.
— Умейте проигрывать, вампиры! — более я не видела перед собой ту доблестную девушку, которая единственная встала на мою защиту в стенах графства Майклсон. — Убирайся к брату и передай ему, что мое терпение кончается!
— Но Кэролайн… — Ребекка не успевает договорить, когда я резко хватаюсь за меч и проникаю им в область ее живота.
Хватаясь за рану, кровь из которой вмиг заливает белоснежное платье, окрашивая и пропитывая его ярко-алыми красками, и едва не падая с коня, Ребекка направляется к своим людям. Клаус спрыгивает с коня, подхватываю сестру почти у земли, когда силы стремительно покидают ее. Он прижимает раненную девушку к груди, гладя ее по волосам и шепча что-то. Его воины замерли, ожидая приказа наступать, но он так и не раздается. Кажется, мой поступок окончательно выбил Клауса из колеи, отчего он не вспыхивает яростью в ту же минуту.