— Так ты думаешь, он все еще неравнодушен к ней? — глупо выпытывать у этого парня ту правду, которую я хотела бы услышать, но все же я так хотела услышать что-то опровергающее слова графа.
— Уверен. Но он никогда не подпустит к себе эту ведьму, не желая еще раз обжечься.
Как же греют его слова! Пусть это напускное спокойствие, но я все же понемногу прихожу в себя, глуша разрывающую боль внутри.
— Ведьмы не сдаются… — произношу я шепотом, слыша сонное сопение Калеба.
Я буду бороться даже за самую ничтожную надежду. Иного выбора у меня нет.
Глава 28
Открытая рана…
Несмотря на то, что засыпаю, когда небо светлеет от приближающегося рассвета, поднимаюсь на ноги еще до восхода солнца. Морально я истощена, но все же меня не покидает твердое намерение взять себя в руки и продолжить негласную борьбу за свою любовь, смысл жизни. Я должна бороться, даже если в этом не будет никакого смысла. Пусть все попытки окажутся тщетны, но лучше сделать все возможное, нежели жалеть остатки своих дней о том, что не сделала. Поэтому, подавив в себе всю обиду и горечь, я поспешно умываюсь и отправляюсь на утреннюю тренировку.
Яркие лучи солнца озаряют площадку, едва я приступаю к тренировке. На поле не так много воинов, которые оказались легки на подъем. В основном среди них одни вампиры. Калеб присоединятся к тренировке немного позднее. Его заспанный и недовольный вид говорит о том, что я изрядно помучила его своими ночными разговорами.
Звон ударов мечей друг об друга эхом отражается от стен усадьбы. На время я забываюсь от тяжелых мыслей, концентрируясь только на тренировке с мечом. Пытаюсь вырвать из себя всю боль, весь страх за предстоящее будущее с каждым резким взмахом и последующим ударом меча. К полудню я окончательно выбиваюсь из сил, отбросив меч в траву и согнувшись, тяжело дыша, уперев ладони в колени.
— Рад, что мои доблестные воины выкладываются на тренировке полностью, не жалея своих сил. — голос Клауса заставляет меня поднять голову вверх и увидеть его, стоящего на мансарде, облокотившегося на перила и наблюдающего за ходом тренировки.
Взгляд его холодных глаз остановился на мне, будто говоря: «Ты еще здесь?…», отчего мне становится немного не по себе, но я продолжаю переводить дыхание, опустив голову и игнорируя его протестующий взгляд.
— Калеб Линд, я смотрю, твой сосед по комнате отлынивает от своих обязанностей… — поздно понимаю, что Клаус имеет ввиду меня, когда смысл его слов доходит до моего слуха. — Преподай ему несколько уроков, отбивающих желание лениться!
Дрожащей рукой поднимаю меч с земли, когда Калеб нерешительно приближается ко мне, сжимая свое оружие в руках. Он прекрасно осведомлен, что в случае неповиновения ему грозит весьма весомое наказание, поэтому без слов исполняет приказ господина. Калеб наносит первый удар, который я отражаю, но при этом чувствую слабость в руках из-за того, что недостаточно отдохнула. Так вот, что ты имел ввиду, Клаус, говоря о том, что приложишь все усилия, чтобы я убралась с твоих земель… Что ж, я постараюсь не оправдать твоих ожиданий…
Меч соратника взмывает в воздух, нанося сразу несколько хаотичных ударов, от которых мне чудом удается увернуться, но все же, отразив последнее нападение, я падаю на спину на землю.
— Прости, друг, но сам понимаешь… — тихо произносит Калеб, подавая мне руку и помогая подняться с травы.
— Эй, не помогай ему! — снова звучит возмущенный голос Клауса. — Мальчишка должен сам отвечать за свою жизнь, а мы должны создать для него максимально жесткие условия для того, чтобы не воспринимал все, как игру…
Чертов сукин сын! Убить меня решил руками собственных собратьев по гарнизону?!.. Морщась от негодования и боли в суставах, я поднимаюсь с земли, кивком головы показывая Калебу, что все в порядке, и снова перехватываю крепче меч, приготовившись защищаться.
— Смелее, воин, иначе твой сентиментализм тебя погубит… — обращается Клаус к Калебу, благородной улыбкой поощряя его к нападению на меня.
Серия ударов прорезает воздух звуком скрежета металла и нашего тяжелого дыхания. С надрывными криками мы бросаемся в атаку друг на друга, сопровождаемые сердобольным взглядом Клауса, ожидающим той минуты, когда я сбегу с поля боя, а затем также скоропалительно покину его земли. Не желая, удостоить его такого удовольствия, я продолжаю обороняться, ища в себе силы также наносить ответные удары.