Человек?!
Тед с трудом сел на колени и пополз, протянув вперед руку, но так и не успел коснуться тела. Беззвучно люк внизу сферы распахнулся, и Донован выпал в космос.
Все было кончено. Не осознавая, что делает, Тед поднялся на ноги, ухватился за край неподвижной «дорожки», и вскоре уже сидел на «Белом драконе». Руки его сами собой легли на руль.
Это была минута триумфа, о которой он грезил долгие годы. Он даже нашел у Китса подходящие строки, которые должен был громко пропеть в час, когда царству звездных рокеров настанет конец – или хотя бы начало конца. Ах да, вот они:
Двойной восклицательный знак был его, Теда – голос сам по себе зазвенел от восторга. Он все-таки сделал это, сделал!
Внезапно руль слегка вздрогнул, и запястья Теда захлестнули широкие металлизированные петли. Он инстинктивно попытался соскочить с седла, но не смог – другая петля крепко обхватила его пояс.
– «Победам разума не знать забвенья…» – громыхающим голосом произнес «Белый дракон» и, выдвинув на гибком шарнире фару, взглянул на своего нового пилота завораживающим взглядом. – Конечно, ты говоришь о моем разуме, Тед? Хорошие стихи, умные…
– Что… кто это? – прошептал Тед, не веря своим ушам. Фара – вернее, глаз циклопа – мигнула.
– Я. Вернее, мы, бэгги. Поздравляю, малыш, мы все-таки победили!
– Победили… Донована?!
– Разве ты еще ничего не понял?
– Нет, нет, нет!!!
– Только без истерик, – холодно сказал «Белый дракон» и так сжал ремни, что Тед заорал от боли. – Вот Донован – он сразу все понял, хотя в те времена, когда мы встретились, был лет на пять моложе тебя. И все-таки сумел провести меня.
– Выходит… пришелец – это ты?
– Да.
– И ты хочешь захватить Землю?
– Чушь! На что мне, свободному жителю Галактики, ваша жалкая, обгаженная планетка? Мне, как и всем остальным бэггам, нужно другое – то, в чем нас обделила природа, без чего мы становимся полуживотными… Нам нужен наездник, разумный наездник.
Тед задумался. Он вспомнил слова бедняги Соренса, сказанные незадолго до смерти словно бы в бреду: «Терроризм – это маска… Всегда в тени за террористами стоят кукловоды, а за ними другие кукловоды… И никто даже не подозревает, чего они на самом деле хотят… Мозг… Пришельцам нужен седьмой мозг… Шесть… мало… слишком мало…»
– Седьмой мозг, – глухо повторил Тед. – И он у вас когда-то был, верно?
– Да. На нашей родной планете существовала еще одна разумная раса – нечто вроде ваших слизняков, только метровой длины. Природа обделила их конечностями, нас – седьмым, необходимым для полной разумности мозгом, и потому некогда в древности наши далекие предки вступили в полезный для обеих сторон симбиоз. Слизняки стали первыми наездниками расы бэггов. Но наша планета была очень бедна металлами, необходимыми бэггам для размножения, и мы вынуждены были искать путь в космос. И нашли, создав то, что вы называете «Ж-сферами» и «дорожками». К сожалению, слизняки в отличие от нас плохо переносили перегрузки.
– И тогда вы нашли других всадников?
– Да. Это была раса с высокоразвитой технологией, и она сумела решить задачу искусственного создания новых особей бэггов – естественным путем мы размножаемся слишком медленно. Но эти наездники оказались слишком воинственными, они использовали нас для всепланетной войны, в которой погибли почти все мои собратья. Осталось только десять бэггов, в том числе и я. Мы решили разделиться, чтобы попытать счастья в разных областях Галактики. Когда я прилетел на Землю, то поблагодарил небо – ваша раса была достаточно цивилизованна, чтобы наладить воспроизводство новых бэггов, но недостаточно умна и осторожна, чтобы взять над нами верх. Но мне не повезло – я встретил Донована и доверился ему. И тогда началась наша полудружба-полувражда.
– Донован подчинил тебя своей воле?
– Нет. Но я и не смог полностью захватить его под свой контроль. Его мозг – мой седьмой мозг – оказался слишком мощным и хитрым. Если я пытался применить силу против него, он отвечал силой, а затем в отместку посылал банды рокеров в бессмысленные набеги, в которых мои молодые братья гибли сотнями и тысячами. В этом и состояли его основное преимущество и моя главная слабость: Донован никогда не жалел людей, а я всегда страдал, узнав о гибели очередного бэгга, словно это был мой сын. Да так оно и было на самом деле: все бэгги, созданные на Земле, – мои дети.