- Придется отложить обе истории. Но когда придешь завтра, я расскажу тебе, почему я имел шанс попасть к хаотикам дважды и почему воспользовался вторым. А сейчас я обязан проверить одного подопечного в медицинском центре.
- Это твой друг или хороший знакомый? - спросила любопытная Маджента.
- Не то, чтобы мы хорошо знакомы, но можно сказать, что я читаю мысли этого человека...
Они покинули лабораторию одновременно. Циннвальдит оставил Мадженту возле входа в катакомбы, но ее образ следовал с ним всю дорогу до лазарета.
Вечно мне чудится, что я упустил момент... - думал Циннвальдит, - С Маджентой все плавно и вовремя, но когда двое медиков уговаривали меня скопировать сознание полутрупа, почему я не объяснил риски этого мероприятия более очевидно? Не думал, что дар убеждения Электрика обернется для меня настоящим проклятием. Теперь поправляй нейронные связи в сознании копии, чтобы она не забывала события последних трех дней.
Система работы сознания при копировании повторяется полностью, поэтому сознание недавно тонувшей 701- скопировалось с повреждениями человека в коме. С интервалом в неполных три дня воспоминания заполняют сократившееся пространство временной памяти, и сознание копии 701- приходится перезаписывать в постоянную память с нуля в обход поврежденной части мозга.
Кто за язык меня тянул тогда в катакомбах ляпнуть, что я могу попробовать скопировать сознание того зеленокожего полутрупа?! - вздыхал Циннвальдит в лифте.
Возле закрытой технической лаборатории ждала копия Тамрион 701-. Послушные синие волосы собраны в упорядоченный, как мир их обладательницы, хвост. Копия уселась возле нейронного датчика.
Циннвальдит механически следил за показателями работы нейронов, и мысли тревожили голову: что есть сознание; где оно находится, а главное - чем сознание не является? Все разы перезаписи сознания, копия Тамрион сидела молча, не задавая вопросов. А ведь она работала в Научном Центре... Как она еще не разоблачила этот спектакль с “медицинским осмотром”?
Тамрион - умная девушка: скорее всего догадалась, что ее скопировали, - решил Циннвальдит, настраивая нейроны, стремящиеся стереть последние несколько воспоминаний из скопированного сознания.
- Показатели стабильны, - глядя на датчики констатировал Циннвальдит. Он опустил информацию, что ведут себя стабильно именно нарушения в работе мозга. Копия Тамрион кивнула. Такая пуленепробиваемая флегматичность воспринимается обществом парадоксально, - подумал Циннвальдит.
Ровный темперамент покоряет одних людей с первых секунд, воспринимаясь как аура непоколебимой уверенности - когда другие принимают это за что-то вроде эмоциональной тупости. И почему одно и то же поведение выглядит как два практически несовместимых качества? Причем, не только в глазах разных людей, но и одного и того же человека...
Когда во встроенных наушниках Тамрион и Циннвальдита прозвучал сигнал включения гелиевого радио, оба флегматика напряглись. Они ожидали сигнал тревоги или мобилизации, но все оказалось иначе: «Девушки с волосами цвета мирового океана, - воодушевленно начал высокий гелиевый голос, - следующая песня написана под твоим влиянием!».
Зазвучал синтетический ритм ударов звуковых эффектов. Постепенно подключалась имитация нескольких инструментов, дорисовывая незамысловатую композицию. Но все очарование песни выпало на долю эмоционального голоса солистки:
Думай что хочешь, но ты хоть тресни,
Я в нашей любви соглашусь на отсрочку,
Если у меня на повторе останутся песни, Где про тебя говорится в каждой строчке.
Сказывалась первая карьера Электрика Койота. Диаметрально противоположные истории становления Электрика Койота как диктора гелиевого радио слышал Циннвальдит из различных источников, но сходились они в одном. Когда Электрик пришел из Нуменариума к хаотиком, то совершенно ничего делать не умел, и долго искал способ нанести непоправимую пользу хаотическому движению.
Кого-то из тогдашних лидеров хаотического движения заинтересовала необычная поэзия Электрика и многие отмечали его приятный голос. Однако, пел Электрик почему-то ужасно и его оставили диктором гелиевого радио. Стихи исполняли другие люди. По слухам, некоторые песни сочинения Койота и среди нумералов прижились.
С тех пор много времени прошло и Электрик не терял его даром: узнал все о тактике ведения боя и ввел множество своих методов. Знаменитый Протокол Хаоса вмещает множество сентенций авторства диктора гелиевого радио. Петь, правда, Электрик Койот так и не научился, поэтому сейчас песню в наушнике завершало нежное женское сопрано. Трек закончился, но неожиданно началася снова: