Алихан стоял у окна, заложив руки за спину, и до нашего прибытия, видимо, лицезрел поле битвы. Нэнси находилась рядом, потягивая из высокого стакана опаловый напиток из трубочки. Мухаммед и два незнакомца развалились на диване. На столике перед ними стояли стаканы и тарелки с фруктами.
В сторонке притулились три симпла — я опознал их по В-токам. Два молодых парня и девушка. А еще в помещении неподвижно застыли два симбота в сверкающей броне.
Вот тебе и ха-ку Отщепенцев! Отщепенского здесь, кроме самих Отщепенцев, ровным счетом ничего. Все росское.
С помощью нейрочипа я освежил память. При первом моем визите пред ясные очи совета колдуны представились. Мужчин звали Тимур, Алихан, Рубен, Джером и Мухаммед. Женщин — Алевтина, Томирис, Люция, Тамара и Нэнси.
Рубен спохватился тогда, помнится, куда запропастились Миша и Варвара, которые не соизволили прийти на совет ввиду своей отщепенской недисциплинированности.
Я поздоровался. Старейшины — кроме новеньких — меня признали, заулыбались. Немного настороженно, правда, — вероятно, из-за действия Лапы Дьявола и присутствия Ивы и Витьки.
Дабы снять напряжение, я перечислил всех присутствующих по именам — опять-таки кроме новеньких и симплов. Новенькие представились сами — и оказались теми самыми Мишей и Варварой, которые прогуляли прошлый совет.
— Назовись и ты, — мягко, почти вкрадчиво сказал Мухаммед. Его острые черные глаза одновременно улыбались и будто целились поверх стрелы в натянутом луке. — Кажется, ты теперь не совсем тот ведун, что прежде.
Я глянул на невозмутимую Иву слева от себя, на Витьку справа, спрятал улыбку в отрастающую бороду и выдал:
— Я — Олесь Панов, трижды рожденный, дважды умерший, человек без прошлого и памяти. Много путешествовал по Поганому полю и многому научился. Потерял свою возлюбленную, ее похитили россы. Теперь россы — мои враги. А это мои спутники — Ива и Виктор.
Прозвучало до отвращения высокопарно, на это и был расчет. Витька еле слышно хрюкнул. Но Отщепенцы были впечатлены.
Когда легкое смятение прошло, Мухаммед тем же вкрадчивым ласковым тоном проговорил:
— Настоящий ведун не привязывается к женщине или мужчине!
Я был готов к такому аргументу:
— Настоящий ведун — сам хозяин собственным желаниям. Мое желание — спасти свою симплую женщину.
Мухаммед помедлил, раздумывая, затем кивнул:
— А, ну раз это твоя собственность, то ты имеешь право взять его обратно. С боем, если понадобится. Раз ты желаешь победить россов, то наши цели общие. Что ты предлагаешь?
Я оглянулся на симботов. Любопытнейшее обрисовывается дельце! Сидят, понимаешь, тут эти Отщепенцы, росские коктейли через соломинку потягивают, чилят на диванчике — опять-таки росского производства — и рассуждают о том, как победить россов! Показуха и лицемерие. Не удивлюсь, если и луки со стрелами Отщепенцам дают тоже россы.
Все это настроения не прибавляло. Выходит, шансов победить россов нет от слова “совсем”; все договорные войны — игра самих россов, а Отщепенцы трудятся для них в качестве боевых клоунов.
В принципе, это и раньше было понятно, но я не думал, что дела настолько хреновые.
И симботы здесь поставлены не для красоты, а чтобы поглядывать, слушать и мотать на электронный ус. На случай каких-нибудь нежелательных крамольных идей. А я-то как раз и прибыл с такими вот идеями. И на симботов моя волшба не распространяется, к сожалению.
Однако отступать поздно.
— Нам нужно поговорить с Секулярами. Для начала.
Ива слева от меня внезапно развернулась к симботам всем телом.
— Сегодня перемирие, — объявил Алихан. — Все Секуляры уехали. Будут завтра — следить за битвой и соблюдением всех правил.
Заговорила и Нэнси:
— Чтобы с тобой встретились Секуляры, ты должен быть одним из участников войны. Иначе для них ты бесправный Слэвин.
— Вот как? Ладно. — Я пожал плечами. Напомнил сам себе: отступать поздно. — Поучаствую в войне. Но только один день. Этого достаточно?
Алихан энергично кивнул:
— Сойдет. Покажешь заодно свои способности.
Нэнси сощурилась, глядя на Иву. Громко спросила:
— Что ты делаешь, искусственная женщина?
Но Ива уже подошла к одному из симботов и обняла его.
Глухо треснуло, и Иву отшвырнуло на два метра от симбота. Тот пошатнулся, но устоял. Второй симбот развернулся к товарищу, но ничего не предпринимал. Вероятно, тоже растерялся. Ива вытянулась на полу — неподвижная, с открытыми глазами, уставившимися в потолок. Сейчас она действительно напоминала куклу размером с человека.
До меня донесся слабый запах озона.
— Что это с ней? — встревожилась Варвара. — Сломалась твоя кукла?
— Она не кукла, — сказал я, — а мой друг. Не трогай!
Последние слова адресовались Витьке, который присел на корточки рядом с Ивой и вознамерился прикоснуться к ней. Я подошел к ним и, помедлив, коснулся биобота сам. Током меня не ударило. Тогда я поднял Иву на руки; ее тело мягко поддалось, как у настоящей женщины без сознания.
— Разберемся… — сказал я без уверенности. — Видимо, переклинило из-за близости других симботов… Что произошло? — спросил я симботов.
Но те молчали. Не исключено, вовсе не имели аппарата речи.
Тогда я посмотрел на Отщепенцев.
— Все по плану?
— Да, — отозвался Алихан. — Завтра с рассветом мы выходим на битву.
Кивнув, я пошел к подъемнику с Ивой на руках. Витька поспешил за мной.
Глава 7. Битва в Прикордонье
Советники отправили с нами одного парня-симпла. Он провел нас по становищу — мимо разнообразных шатров, между которыми россы установили фонари, мимо загонов для лошадей и прочей скотины, мимо тренировочных площадок с мишенями для стрел и соломенных чучел для рубки саблями.
Я нес Иву на руках, она по-прежнему пребывала в выключенном состоянии. Глаза распахнуты, в них отражается небо, рот приоткрыт. Встречающиеся нам люди с любопытством провожали нас взглядами. Слишком, впрочем, никто не был шокирован — для становища, по всей видимости, зрелище, когда здоровый бугай несет то ли мертвую, то ли бессознательную деву, не слишком редкое.
Мы почти дошли до края становища у скал, где высился большой шатер Старейшин. Обычно он пустовал, и иногда в нем играли дети и прохлаждались собаки. Сейчас тоже мало что поменялось. Старейшины предпочитали кайфовать в прохладном ха-ку, чем потеть в необустроенном шатре.
Симпл остановился. Я зазевался, глядя на шатер Старейшин, и не сразу признал “собственный” шатер, доставшийся мне по наследству от Гришана. Парень-магл поклонился и убежал обратно, а я подошел к занавешенному входу.
Внутри было темно и прохладно — благодаря двойной крыше из ткани. Гигантская постель пребывала на прежнем месте — равно как и низкий столик. На нем стояли чаши, тарелки, кувшины — вся посуда наполнена разнообразной снедью: фруктами, холодным мясом, овощами, какими-то напитками.
Людей нет.
Кого это мои наложницы ждут?
Я кашлянул. Сзади меня нетерпеливо подталкивал Витька, который не мог войти из-за меня, но унюхал ароматы еды. Занавеси сераля-пристройки колыхнулись, и оттуда подобно невесомым привидениям выплыли Катерина и Азалия. Еще краше и загадочней, чем я их запомнил в первый раз.
— Пано! — синхронно вскрикнули обе, прижав тонкие руки к груди. Лица осветились счастливыми улыбками, вполне искренними.
— Ого! — сказал Витька. — Они тебя по фамилии называют?
Наложницы были в белых полупрозрачных пеньюарах — будто не день на дворе, а ночь. Волосы распущены, но лица отнюдь не сонные. Обе покосились на бесчувственную Иву, но от вопросов воздержались.
Зато не воздержался я:
— Кого это вы ждете?
— Так тебя ж, пано, — сказала Азалия. — Тебя ждем!
— Откуда вы знали, что я приеду? — изумился я, подумав о невидимых камерах в туннеле. Инфа о проезжающих через туннель каким-то образом идет в становище, что ли? Россы отчитываются перед наложницами? Бред.