То ли им глубоко плевать, то ли готовится какая-то особенная гадость, а сейчас — затишье перед бурей.
Мне надоело бесконечно обсуждать будущее, и большую часть времени я или молчал, или обсуждал мелкие бытовые темы. Ива тоже помалкивала. Витька вместе с Артуром осваивал верховую езду и учился стрелять из лука. Эти занятия его чрезвычайно увлекли — что и следовало ожидать от пацана.
Наконец, после сытного обеда, я завалился спать. Ночью-то не выспался. Приснился яркий идиотский сон о том, как в шатер приходит Габриэлла и говорит:
— Кира вышла замуж…
Я подскакиваю:
— Как вышла? За кого?
— За росса одного. Неважно. Ты его все равно не знаешь. Но он Сюзерен, большая шишка. Кира не будет ни в чем нуждаться.
— Я хочу с ней поговорить! — лепечу я, растерянный.
— Но она не хочет, — ласково говорит Габриэлла. В полумраке шатра на ее обнаженных руках светятся извилистые нити, собирающиеся в абстрактный узор. — Поэтому попросила сообщить тебе… Мне жаль, Олесь Панов. Но, с другой стороны, ничто тебя не держит в Росс, и ты вправе идти, куда душа пожелает. У тебя есть две наложницы, биобот, Витька и Артур. Уходите от Отщепенцев и живите в Вечной Сиберии, как председательская семья!
И я вдруг понимаю, что это просто идеальный вариант.
— Но, — возражаю я, кое-что вспомнив, — Око Ведьмы…
— Об Оке Ведьмы тебе сказала какая-то мутная шаманка с севера. Они там все дикие и тупые. Зачем ты веришь им? Нет никакого Ока Ведьмы, а если бы и было, оно тебе жить не мешает.
В шатер входит Ива, присаживается рядом с Габриэллой. Они улыбаются друг дружке и берутся за руки, как парочка влюбленных.
— Третью Иву поймали Кураторы, — говорит Ива. — И выпотрошили ее память. Помимо прочего узнали, что мы с тобой занимались сексом. Габриэлла показала запись этого Кире — она ведь должна знать, как ты развлекаешься в Поганом поле!
— Из-за этого она и вышла замуж за росса! — кричу я. — Зачем вы ей показали?
— Нет, не из-за этого. Она уже была на тот момент помолвлена…
— Ива, а ты на чьей стороне? — упавшим голосом спрашиваю я.
Ива нежно улыбается мне, потом смотрит на Габриэллу.
— Конечно, на стороне своих создателей. Знаешь, почему умботы Росс никогда не пойдут против россов? Думаешь, в нас есть три закона робототехники? Какая наивность эти три закона! Объяснение куда проще: нас сдерживает любовь.
С этими словами Ива начинает целоваться с Габриэллой. Две великолепные на вид женщины ласкают друг друга, причем одна из них на самом деле мужик, а другая — робот.
Я хватаюсь за голову и ору. Но крик не вырывается из глотки, зато уши закладывает от грохота. Земля трясется под ногами, сотрясаются все кости в теле, и я просыпаюсь.
…Я соскочил с постели раньше, чем полностью проснулся. Сквозь полузадернутый полог входа пробивался дневной свет, слегка порозовевший. Отчего-то я счел, что время близится к вечеру. На земле валялись осколки посуды и графина с водой, центральный столб, на котором держался шатер, покосился. В становище стоял дикий шум: мычали коровы, всхрапывали лошади, блеяли овцы, лаяли собаки. В воздухе завис отголосок далекого, но невероятно сильного взрыва.
Я подлетел к выходу и нос к носу столкнулся с Ивой.
— Что это? Взрыв?
— Да, — спокойно сказала она. — Он снес часть Великой росской стены.
Она показала рукой. Я поглядел в том направлении. Решетчатая конструкция, доходящая верхними ярусами почти до облаков, начисто исчезла, вдали над противоположным краем поля летали какие-то темные ошметки.
Отщепенцы повыскакивали из шатров, возбужденно заговорили, закричали.
— Пригнись, — сказала Ива.
— Что?
— Это вакуумная бомба, создающая огромное пустое пространство. Воздух схлопывается, отсюда и грохот. Теперь будет вторичный эффект — сильный ветер.
Конец фразы утонул в реве неожиданного сорвавшегося урагана. Он дул в сторону исчезнувшей росской стены. Порыв был такой силы, что чуть не сбил меня с ног. Кое-кого, кстати, в становище сбил и прокатил по земле. Где-то повалились плохо установленные шатры, заскрежетало, заскрипело дерево, по земле покатились ведра, тряпки, доски. Наш шатер накренился, но каким-то чудом удержался. Где-то закричали от страха. Я пригнулся и прикрыл руками голову. Ива опустилась на одно колено, ветер бешено развевал ее длинные волосы и рвал одежду.
Несколько секунд не было ничего слышно. Шум страшного ветра, треск ломающихся столбов, хлопанье ткани, крики людей и животных. А затем все утихло, но становище превратилось в свалку.
— Витька?
Я напряг В-сканер и уловил знакомую ауру пацана метрах в ста от себя. Он был вместе с Артуром, оба живые и вроде бы невредимые. Катерина и Азалия тоже в норме, хоть от них и исходили сильные потоки страха и непонимания.
Я подождал — ничего не происходило. Встал на ноги и посмотрел на Иву, которая тоже грациозно выпрямилась.
— Но почему не на рассвете?
— Что-то пошло не так. Но это не главное. Главное, миссия выполнена, и теперь Габриэлла захочет с тобой встретиться на своих условиях, чтобы узнать, насколько ты замешан в теракте. Если нас будут допрашивать по-отдельности, скажи, что будут еще теракты и что на нашей стороне живой Либерахьюм. Это очень важно!
“Допрашивать?” — хотел было я спросить, но смолчал. И без того понятно, что мы в распоряжении россов и шансов избежать допроса у нас нет. Наш главный козырь — симбот с вакуумными бомбами и живой Либерахьюм, которого просто так не раскроешь и вместе с другими ИИ не перезагрузишь. Пока есть риск новых взрывов, Габриэлла и все прочие Кураторы будут с нами вести равноценные переговоры.
Кира, на все это я иду ради тебя. Наверное, мне стыдно, что я развлекался с Ивой и чувствую, что недостоин тебя. Об этом говорит мой дурацкий сон. Но в жизни никогда не бывает просто. Надо к этому привыкнуть и с этим смириться. Я знаю, что на самом деле ты меня ждешь, и я обязательно тебя спасу. Точнее, не я, а мы с Ивой и Витькой.
Выцветшее от послеобеденного солнца небо вдруг потемнело и покрылось сеткой из гигантских шестиугольников, словно все пространство от горизонта до горизонта накрыли чудовищным куполом. Каждая линия сетки — черная-пречерная полоса, похожая на трещину в небосводе, в которую проглядывает извечный вселенский мрак.
Неожиданный “спецэффект” случился без малейшего звука, но появление сети над миром не прошло ни для кого незамеченным. Орущая скотина разом заткнулась, умолкли и люди, приходящие в себя после шквального ветра.
Несмотря на некоторое тугодумие, я сразу догадался, в чем дело. С вышины повеяло потоком внимания — холодным, бездушным, нечеловеческим. Орбитальные умботы накрыли всю Республику Росс непроницаемым шатром. Видимо, на случай атаки извне.
А потом я очутился в другом месте — бесконечном темном пространстве без верха и низа, заполненном туманом. Ива, Отщепенцы, шатры, трава и ха-ку неподалеку пропали, точно их и не было никогда.
Передо мной из тумана соткалась фигура, обрела четкие формы, текстуру и цвет. Это была высокая женщина с темными волосами и холодным, почти надменным лицом. Ива-1.
— Привет, Олесь, — сказала она, и голос ее подхватило эхо. — Полагаю, пора поговорить серьезно.
Я огляделся. Вообще не понял, что стряслось: меня куда-то телепортировали, что ли? Неужели россы и на это способны?
— Полагаю, да, пора, — отозвался я. — Давно этого ждал.
Глава 10. “Лучше бы я умер”
Умбот заложила за спину руки и принялась ходить туда-сюда, как профессор перед аудиторией во время лекции. Делала вид, что собирается с мыслями, хотя дураку — то есть мне — ясно, что искусственному интеллекту не нужно время, чтобы обдумать разговор. Все вокруг казалось в высшей степени реальным, и именно поэтому я пришел к выводу, что мы находимся в симуляции. А где же мое настоящее тело? Застыло на краю становища? Как там остальные? Они тоже попали в симуляцию — каждый в свою? И Ива-1 допрашивает каждого в эту самую секунду? Вполне возможно.