Татьяна Сергеевна Шорохова (Чичкина)
Война-спутница
Книга Татьяны Шороховой, члена Союза писателей России, «Война-спутница» посвящена теме Великой Отечественной войны через взгляд на войну глазами рождённых уже после Великой Победы.
В ней отражена основа единства нашего общества – преемственность поколений в высоких патриотических чувствах: любви к Родине; почитания воинских святынь; глубокого уважения к ветеранам, защищавшим Отечество от немецко-фашистских захватчиков.
В книге представлены воспоминания, автобиографические записки, художественные произведения автора по данной теме.
Издание рассчитано на широкий круг читателей.
Родилась 2 августа 1956 года в г. Люботин Харьковской области. В 1966–2001 годах проживала в Крыму, где в 1982 году окончила исторический факультет Симферопольского государственного университета (теперь Таврический национальный университет). В 2001–2013 годах жила в пригороде Петербурга. В 2001 году принята в Санкт-Петербургское отделение Союза писателей России (секция поэзии).
Независимый исследователь. Её книги, посвящённые жизни золотопромышленника-благотворителя Иннокентия Михайловича Сибирякова (1860–1901) издавались в Петербурге, Симферополе, Иркутске. Т.С. Шорохова – автор альбома «Священный образ Тавриды: Православные святыни Крыма в изобразительном искусстве» (Симферополь, 2012). Является лауреатом Всероссийских поэтических премий, а также лауреатом Государственной премии Республики Крым в номинации «За вклад в миротворческую деятельность, развитие и процветание Крыма» (2013).
Сейчас живёт в Севастополе.
Предисловие
Рождённые в первые десять-пятнадцать лет после Великой Отечественной войны, мы росли рядом со счастливыми людьми: теми, кто дожил до Победы, отвоевав на фронтах; кто, оказавшись в оккупации, пережил радость освобождения; кто долгие послевоенные годы был наполнен памятью о тяжёлых событиях военных лет, но при этом сохранил прекрасные человеческие качества. Через этих людей, и в первую очередь, через маму, в свои тринадцать-пятнадцать лет хлебнувшей лиха в оккупации, я знала о войне, в прямом смысле слова, понаслышке. Теперь понимаю, что от этого слышания, заполнявшего наш семейный досуг, когда долгими вечерами при отсветах огня от печки мы слушали мамины рассказы, и зародились во мне чувства любви к Родине, священного отношения к подвигу, почитания тех, кто вынес войну на своих плечах и пронёс в сердцах её боль, её душевные и телесные раны через всю жизнь. В те 1950-60-е годы их ещё не называли ветеранами, узниками концлагерей, блокадниками. Это пришло позднее. По крайней мере, для подроставшего поколения.
Она была естественной для нас, детей, – среда обитания среди победителей, напитавшая наши души, мировосприятие своими понятиями, своим отношением к жизни, родной земле, людям. Рассказы повидавших войну собственными глазами дополнялись и её внезапным вторжением в нашу мирную детскую действительность: то мальчишки подорвутся на минах или снарядах, то бывший полицай из тюрьмы вернётся и поселится где-то неподалёку, то накинет женщина чёрный платок, получив позднее сообщение о гибели мужа или сына. Помню безногого сапожника на тележке, отталкивавшегося от земли плоскими деревяшками, людей с пустыми рукавами, безногих на самодельных деревянных протезах, да и слепых, с изуродованными лицами.
Совсем тихо, с оглядкой, но говорили люди и о своих родственниках, приславших весточку из какой-нибудь дальней страны – Австралии или Канады. Почему-то эти люди, оказавшиеся там, за границей, на уровне наших детских, ещё бессознательных, чувств воспринимались нами как предатели Родины. Герои жили рядом, их место на родной земле – эта категоричность вырастала из пафоса победного настроя всей послевоенной жизни. Кроме этого, на слуху были истории о тех, кто отсидел за плен, но их жалели: взрослые, и мы, дети, их не осуждали, относились с пониманием.
В те годы, на рубеже 50-х-60-х годов, иные женщины ещё донашивали трофейную одежду. Но там, где я росла, в городке Люботин Харьковской области, таких было немного. Некоторым вещам, правда, мы удивлялись. Однажды мама вылечила моей старшей сестре ангину полоской бумаги, что осталась у соседки от немца-постояльца: её достаточно было обмотать вокруг горла, чтобы уже на следующий день воспаление снялось.
Мы знали, в каких домах на нашей улице немцы квартировали во время войны, кого, за что и где они повесили (люди об этом помнили хорошо), кого угнали в Германию…