Я рассказал ему о погоне Саймона за дикими зубрами, о том, как видел Зеленого Человека, о фермере Гранта, о пирамиде из камней и внезапно возникшем у Саймона интересе к кельтским сказаниям, о моих тревожных снах, о странном видении разных животных, о… в общем, обо всем случившемся после исчезновения Саймона. У меня с души камень свалился. Мне неимоверно повезло, что нашелся человек, поверивший всему. Я даже не думал о том, что он примет меня за сумасшедшего. В конце концов, по его словам, его тоже считали таким. Он сам сказал. С ним моя тайна была в безопасности; я это знал и воспользовался случаем.
Когда я наконец закончил, я открыл глаза и заглянул на дно пустой кружки.
Когда это я успел все выпить? Должно быть, во время своего выступления. Я пожалел, что в кружке пусто, и поставил ее на стол.
Сквозь залитые дождем стекла небо едва светилось болезненно-серо-зеленым светом городских огней, отражавшихся от низкой пелены облаков. Я взглянул в пятно тени на месте кресла профессора. Его седые волосы подсвечивал свет из окон. Только глаза блестели в темноте.
— Да, — сказал он наконец, — теперь я понимаю.
— Поверьте, я совсем не собирался тратить ваше время на то, чтобы меня выслушивать.
Он только головой покачал.
— Наоборот, вы попали именно туда, куда надо.
Гордиться тут особенно нечем. Мне стало стыдно.
— Послушайте, я не знаю, зачем рассказал вам все это. Я пришел сюда просто потому, что…
— Да, да, говорите. Интересно…
— Ну, потому что вы отнеслись ко мне по-человечески.
— Стоп, мистер Гиллис. Давайте сразу проясним ситуацию. Если мы хотим работать вместе, в сторону ложную скромность и лукавство. Мы оба прекрасно знаем, о чем говорим. Мы с вами видящие, и можем говорить об этом свободно. Это невидящие во всем сомневаются и никогда не посмеют говорить честно. Ведь вы же меня понимаете?
То, как он это произнес, не допускало возражений, да и нечего мне было возразить.
— Вот и прекрасно! По боку все запреты, поговорим открыто. — Он протянул руку и постучал меня по ноге. — Из вас еще выйдет толк!
— Я же рассказал о Саймоне и обо всем остальном, — сказал я, будто оправдываясь. — Но вы ничего не сказали о том, как вы узнали… — Слов не хватало.
— Вам интересно? — с азартом спросил Неттлс. — Видите ли, с тех пор, как это началось, я очень внимательно наблюдал.
— За чем наблюдали?
— За всем. Буквально за всем. Вокруг полно знаков для того, кто может их видеть.
— Я не понимаю, — пожаловался я.
— Ну и ладно. — Он поднялся из кресла и встал надо мной. — Думаю, на сегодня хватит. Мы и так далеко продвинулись. Спокойной ночи, мистер Гиллис. Идите домой и отдохните.
— Да, да, спокойной ночи. — Я медленно поднялся на ноги. — Спасибо, — с чувством сказал я. Я ведь и в самом деле был ему благодарен. Наверное, я был просто рад, что он не стал звонить в психушку.
Он подтолкнул меня к двери.
— Заходите завтра с утра. Я все объясню.
Я постоял в полумраке, держа в руках пальто, на Бруэрс-лейн. Дождь все шел, так что я надел пальто и постарался побыстрее добраться до дома. Ветер усилился, дождь налетал волнами. Облегчение, которое я испытал в компании профессора Нетлтона, быстро растворилось в холодной реальности ветра. «Безумный шляпник, — мрачно подумал я. — Этот старый Неттлс еще больший псих, чем я».
Я оказался возле своей двери как раз вовремя, чтобы услышать телефонный звонок. Поспешив повернуть ключ в замке, я бросился к телефону, и сразу понял, что совершил большую ошибку.
Глава 8. СОЛНЕЧНЫЕ КРУГИ
Часы показывали десять минут одиннадцатого. Кто мог звонить на ночь глядя?
— Алло, это мистер Гиллис? — Голос звучал так, как будто он доносился очень издалека, например, с Марса. И все же это был один из тех голосов, которые однажды услышав, никогда не забываешь, и я узнал его сразу. Сердце замерло.
— Да, это я. Добрый вечер, сэр.
— Это Джеффри Ронсон.
— Рад слышать, сэр. Как дела?
— О, как обычно, работаю. Ни минуты для себя. Впрочем, жаловаться не на что. Я могу поговорить с Саймоном?
— Сожалею, мистер Ронсон, но Саймона сейчас нет.
— Нет? И где же он? — Он говорил таким тоном, что было понятно: он считает, что сын, несомненно, должен стоять возле телефона и ждать его звонка.
— По-моему, он ушёл на… хм, на вечер, — соврал я, а затем добавил : — Весьма важный вечер.
— Понятно, — ответил он. — Хорошо, не буду тебя задерживать. Ты не мог бы передать ему, что я звонил?
— Непременно, сэр, как только увижусь с ним.
— Вот, вот, передай, — сказал Ронсон-старший. — Да, и еще кое-что… Скажи Саймону, что если я не услышу его завтра до десяти часов, я приеду, как и собирался, и заберу его. Это понятно?
— Конечно, сэр. Вы приедете, как и собирались, и заберете его. Э-э, во сколько вы собирались приехать, чтобы я передал Саймону?
— Он в курсе, — сказал Ронсон, и я уловил в голосе скрытую досаду. После непродолжительного молчания он все-таки объяснил: — Видишь ли, я немного сердит на него. В выходные он должен был присутствовать на дне рождения бабушки. Раньше он никогда не пропускал этот день. А в этом году ни открытки, ни звонка, вообще ничего. Надеюсь, у него есть серьезные оправдания. Я хотел бы их услышать. Так и передай.
— Да, сэр, — пообещал я.
— Ладно. Поздно уже. Не буду тебя задерживать. Доброй ночи, мистер Гиллис. Всего хорошего. — В телефоне щелкнуло и послышались короткие гудки.
Кровь и гром! А что я мог ему сказать? «Очень жаль, Ваше Высочество, но ваш Сонни улетел в Ла-Ла Ленд». И что бы я услышал в ответ? Оставалось горестно лечь спать, обдумывая виды казни для Саймона.
Возможно, профессор Нетлтон спал, не раздеваясь. Впрочем, возможно, он вообще не ложился. Когда я рано утром следующего утра прибыл к нему, он выглядел точно так же, как накануне вечером. Видимо, ночь прошла в работе. По полу были разбросаны бумаги и журналы, тут и там стояли стопки книг.
— Да! Входите! — прокричал он, едва я постучал.
— Вот! — воскликнул он, размахивая какой-то книгой. — Садитесь, Льюис, и послушайте.
Неттлс начал читать, расхаживая среди всего этого разгрома и время от времени проводя рукой по волосам. Некоторое время я слушал, но очень скоро понял, что не понимаю ни слова. Отдельные слова я понимал, но они не складывались в смысл. Это была какая-то мешанина: что-то о времени и пластичности будущего… В общем, какая-то галиматья.
Я переложил стопку бумаг на пол и сел в кресло. Лампа рядом с ним служила единственным источником света в комнате. Он закончил чтение и победоносно взглянул на меня. Глаза профессора сияли от волнения.
— Извините, мистер Неттлс, — сказал я, — я не уверен, что понял. Я плохо спал прошлой ночью. — Пришлось рассказать о телефонном разговоре с отцом Саймона.
Профессор сочувственно поцокал языком.
— Этого следовало ожидать, — сказал он. — Люди не могут пропадать так, чтобы их не хватились. Тем не менее, я надеялся, что у нас будет немного больше времени. Впрочем, неважно.
— Как это «неважно»? Он сегодня приедет, а Саймона-то нет.
— Ерунда! Хотите чаю? — Он направился к плите, установленной на буфете, но на полпути повернулся ко мне.
— Копье — вот что важно! И Зеленый Человек, а еще волк, кабан и собаки. Наверняка были и еще какие-то знаки, но вы их, конечно, не заметили. — Он погремел чем-то, наполняя чайник.
— «Знаки», — повторил я без энтузиазма, зевнул и потер глаза.
— В вашей истории меня озадачили две вещи. Весьма важные. Запомните, от этого многое зависит. — Нетлтон вернулся и встал надо мной.
— Вспомните пирамиду из камней. Вы заметили кого-нибудь поблизости? — спросил он, пристально наблюдая за мной. — К вам кто-нибудь подходил?
— Да не было там никого. — Я пожал плечами. — И что из этого?
— Припоминайте. Может быть, животное? Олень? Или птица какая-то? Собака?
Я резко выпрямился.
— Подождите! Был человек. Я видел его с собаками, целых три штуки, такие, не совсем обычные. А он еще страннее. Впрочем, собаки тоже чудные. Сплошь белые, но с красными ушами, большие и худые — похожи на крупных борзых или что-то в этом роде. Они вроде бы мешали мне подойти к пирамиде, но потом все-таки ушли.