– «Кровавый меч», – устало проговорил Эр’рил. – Мне бы не хотелось, чтобы ты когда-нибудь освоила этот вид магии.
Элена спрятала руки.
– Почему? Я ведь истратила совсем мало сил.
Положив руку ей на колено, Эр’рил придвинулся к девушке поближе.
– Цена за это гораздо выше, чем ты думаешь. Я видел твои глаза. Ты не хотела прекращать поединок. В мои времена маги тоже слышали колдовской призыв дикой магии. Но только черные маги отвечали на ее зов, не заботясь о вреде, который она может причинить. – Эр’рил кивком показал на ее руки. – А у тебя два знака. И я представляю, как сильно звучит этот голос в твоей крови. Ты должна сопротивляться соблазну.
– Понимаю, – сказала Элена.
С тех пор как она впервые использовала свою магию, песня ведьмы превратилась в постоянную мелодию, которая никогда не стихала. Элена знала, что прислушиваться к ней слишком опасно, и сопротивлялась ведьме, живущей в ней, ни на мгновение не позволяя себе забыть о своей женской природе. Это была узкая тропа, и за прошедший год Элена научилась искусству хождения по ней и поняла важность равновесия.
– Вот почему кровавый меч так опасен, – продолжал Эр’рил. – Ты даешь магии инструмент, с помощью которого она может выйти из-под твоего контроля. Если на меч пролить достаточно крови, он сам становится вместилищем магии – почти живым существом. Неуправляемым – потому что у него нет ни совести, ни морали, одна лишь неутолимая жажда крови. И в конце концов он порабощает того, кто держит его в руках. Только очень могущественный маг в состоянии приручить кровавый меч и подчинить его своей воле.
Элена с ужасом слушала, понимая, что́ она чуть было не натворила.
– Но это еще не самое страшное, – сказал Эр’рил. – Как только меч полностью напьется крови, он меняется. Магия навечно проникает в его сталь. Им может пользоваться любой человек, и магическая сила становится доступна всякому, кто возьмет его в руки. Я слышал истории о темных магах, которые передавали кровавые мечи обычным мужчинам и женщинам, людям, не умеющим противиться зову магии. И те быстро становились рабами мечей и их жажды крови.
– И что с ними было потом? – побледнев, спросила Элена.
– Рабов мечей, как их называли, разыскивали и убивали, а клинки переплавляли, изгоняя из них извращенную магию. Это стоило множества жизней. Так что будь осторожна, Элена. То, что ты создашь, может принести больше горя, чем ты в состоянии себе представить.
Элена надела перчатку на одну руку и прикоснулась к повязке на другой. После того как Эр’рил перевязал рану и она начала заживать, зов ведьмы стих.
– Я буду осторожнее. Обещаю.
Эр’рил мгновение разглядывал девушку, словно сомневаясь в ее искренности. Удовлетворенный тем, что увидел, воин заговорил мягче, и стальной блеск в его глазах погас.
– И еще одно, Элена. Твой последний поединок с Мисилл… Несмотря на то что ты держала кровавый меч, твоей рукой управляла не только магия. Ты многому научилась. – Его голос стал жестче. – Никогда не забывай, что в тебе есть сила, которая не имеет отношения к магии.
Его спокойная похвала глубоко тронула Элену, больше, чем радостные восклицания остальных друзей. Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.
Видимо, почувствовав ее настроение, Эр’рил встал и неожиданно смущенно проговорил:
– Мне пора идти. Солнце уже высоко, а я обещал Флинту присмотреть за снаряжением «Морского стрижа». Если мы хотим отплыть с новой луной, нужно еще многое сделать.
Элена кивнула и встала с табурета.
– Эр’рил, спасибо тебе, – проговорила она, всхлипнув и заставив его посмотреть ей в глаза. – Не только за это… – Девушка подняла забинтованную руку. – За все. Мне кажется, я так и не сказала тебе, как много ты для меня значишь.
Эр’рил покраснел, неожиданно смутившись.
– Я… это… – Он откашлялся, и голос его прозвучал хрипло, когда он, споткнувшись, направился к выходу. – Тебе не нужно меня благодарить. Я выполняю свой долг.
Элена молча смотрела ему в спину, когда он перешагнул через порог.
Вне зависимости от того, провидческий сон приснился Джоаку или нет, Эр’рил – рыцарь, которому она всегда сможет доверять.
Всегда.
К тому времени, когда Мисилл была готова отправиться в путь на побережье, в город Порт-Роул, солнце успело так сильно прогреть утесы, что в воздухе стояла влажная жара. Одежда прилипала к коже, а над океаном висел мерцающий полог. Мисилл торопилась и потому, проверив седло и сумки в последний раз, закрылась от солнца рукой и, щурясь, посмотрела на тех, кто пришел ее проводить. По большей части воительница вела одинокую жизнь и не слишком любила шумные проводы. Вздохнув, она твердо решила покончить с ними как можно быстрее, подошла к Элене и поспешно, но крепко обняла племянницу.