- Конечно, – уверенно соглашается блондин, не переставая отступать в тень, отброшенную сквером на широкую проплешину перекрестка с фонтаном – но мы ведь спешим? Так будет гораздо быстрее. Я не прощу себе, если с вашей подругой что-нибудь случится. Из сквера есть выход на проспект Завоевания Аргизии в аккурат почти в самом его центре. Злополучный проулок ведь тоже там?
Эллирия кивает, ей больше не хочется спорить. Нетерпение и желание довериться этому прекрасному юноше берут над ней верх, и они рука об руку тонут в полумраке весеннего сквера.
Редкие фонари проглядывают сквозь первую, нежную и остро пахнущую солнцем листву, избранная ее спутником тропка петляет между деревьев, уводя в самую глубь клочка живой природы в недрах столицы. Где-то там должен быть обещанный выход на проспект, а значит, они скоро придут на помощь Асе.
Эллирия нетерпеливо ускоряет шаг, она почти обгоняет блондина, подметая кружевной оторочкой нижних юбок землю. Они успеют. Асе сильная. Она продержится, и скоро Элли сможет обнять свою временами слишком серьезную подругу, и отругать за то, что назвала ее дуррой, и за то, что заставила оставить ее одну, и еще за то, что Лире пришлось переживать о ней до удушья, до застилающей взор багровой пелены отчаяния.
Резкий рывок выбивает Элли из равновесия и она почти падает, повиснув на руке у подскочившего к ней блондина.
- Ну все, мой прелестный цветок, дальше идти нам нет смысла, нас и тут никто не увидит. Мои друзья сохранят нашу тайну до последнего вдоха. Я восхищаюсь твоей смелостью – с жаром выдохнул ей в губы обладатель бриллиантовой броши и щегольского фрака, опутывая объятиями как кандалами, нависая над пойманной красавицей под сенью вековых деревьев.
Позади них послышались сдавленные смешки верных товарищей франта.
- Конечно, сохраним. Это будет наша общая тайна – полушепотом заверяет один.
- И красотка, тоже общая… - добавляет второй, получая в качестве ответа глухой удар от товарища.
Блондин дышит ей в лицо вонью выпитого вина.
- Они шутят. Забудь о них. Есть только ты и я, и эта ночь станет лучшей и самой светлой в нашей жизни. Бедняжка… Представляю как ты сгорала от любви, если решилась на такой отчаянный шаг, придумала всю эту восхитительную историю с подругой и шайдарцем! Поразительно. Еще никто так не стремился оказаться в моих объятиях так сильно. Я сохраню память о тебе до конца своих дней.
Лира извивалась в тисках объятий, пытаясь из них выпутаться, до конца еще не веря, что все происходящее правда.
- Я никуда не стремилась! Там Асе, он же убьет ее! Это все правда, разрази тебя гром! Правда! Да отцепись наконец! – с ее глаз спала пелена, зыбкая и муторная, обнажая неприглядную истину.
Этот красавчик – всего лишь встреченный чуть ранее в толпе щеголь, на которого Элли указывала своей подруге, пытаясь выяснить ее вкусы. Он не знает кто она, он не собирается помогать. Он просто принял взволнованную девицу за еще одну пустоголовую поклонницу, готовую бросить к его ногам самое сокровенное, польстившись на убористые речи и не в меру смазливое лицо.
Блондин, начисто игнорируя гневные речи Эллирии, попытался впиться в ее губы поцелуем. Девушка извернулась, смазав этот слюнявый порыв, и вцепилась в его щеку, не щадя падкого до случайных утех подлеца, чувствуя как рот наполняется его кровью, и под зубами расползается упругая молодая кожа.
Прохладный воздух сквера взрезал полный боли вопль. Блондин отшатнулся от Эллириии, и в следующий миг ударил кулаком в живот, сильно и зло. Больше он не будет таким красавчиком, по крайней мере пока не найдет хорошего адепта специализирующегося на исцелении и коррекции рваных шрамов.
Элли знает, укусы заживают тяжело. Элли знает, отметина на щеке будет напоминать о ней. Элли знает, дышать это так сложно!
Сквозь стиснутые зубы с трудом получается втянуть тонкую струйку спасительного воздуха. Она лишь чудом не упала, сгорбившись вдвое, обнимая себя поперек налившегося острой болью живота.
- Эта сука меня укусила! – орет блондин, прижимая к щеке шелковый платок - Гюстав, помоги! – командует он, и Гюстав помогает.
Мужская пятерня путается в волосах Эллирии, собирая их в кулак, с силой тянет на себя, вынуждая распрямится, безрезультатно пытаясь разжать хватку на совеем затылке, запрокинув руки и шипя сквозь зубы не приличествующие воспитанной девушке ругательства.
- Пусти, козлом целованный ублюдок! Мой отец член Конклава Высших Адептов. Он вас всех на препараты разберет, а потом смешает в кучу и оживит. Ты сгниешь заживо в его лаборатории. Если хоть пальцем меня тронешь!