В окружающей тишине, в забивающем ноздри запахе застоявшейся воды и мокрого камня, я сделала глубокий вдох широко открытым ртом, пытаясь вынырнуть из объятий навалившегося ужаса.
Не паниковать. Не паниковать! Не паниковать, чертова размазня!
Разум, затуманенный и искрящий, словно бракованная микроплата при перегрузке, предательски старался свинтить в обморок, оставив избитое тело болтаться на мясницком крюке.
Нельзя!
Ощущение леденящей воды облизывающей икры помогало держаться в сознании. Подавить муторную тошноту и слабость, не обращать внимание на головокружение. Игнорировать боль. Мне нужно выбраться отсюда!
Собравшись с силами, я подпрыгнула, пытаясь снять ремень с крюка. Чертов Кай, каким бы худым и высокомерным чистоплюем он не выглядел, на поверку оказался достаточно силен, чтобы поднять меня на вытянутых руках и повесить на крюк, словно свиной окорок.
Попытка освободиться не увенчалась успехом. Я лишь скользнула ремнем по острию до середины, чтобы потом всем весом повиснуть на перетянутых запястьях, очередной порцией острой боли отправляя себя в отключу.
Идиотка! Последняя мысль еще успела зацепиться за край воспаленного разума, перед тем как его затопил мрак.
Глава Седьмая. День Последних Угольков
Шестью часами ранее.
- Понять не могу, почему бы тебе не отказаться от начертания визуальных компиляторов, или этих побрякушек? Сил ведь предостаточно, времени на обучение и квалификации тоже. К чему это ребячество? – Каихард скривил потемневшие после последнего глотка вина губы, зацепившись холодным взглядом за запястье собеседника. Проследив за ним, Абрахам заметил съехавший вниз по поднятой руке манжет, обнаживший рады украшенных сложной гравировкой браслетов.
В ответ на раздражение соседа, Хильерд снисходительно улыбнулся, пожав массивными, квадратными плечами.
- Друг мой, медицина это тебе не смертоносные машины клепать под протекторатом армейских. Тут малейшая неточность может стоить пациенту кишок. Ну или, возьмем обычную диагностику. Помнится, по молодости я пытался наловчиться проводить ее с мысленной визуализацией компилятора, замыкать круг преобразования материи внутри себя, соединяя ладони, как это любишь делать ты, не пропуская энергию сквозь материальные линии компилятора. В итоге невинно погибло больше сотни кроликов. Я на них тренировался. Премилые создания, знаешь ли. И популяцию восстанавливают споро. Как итог - данную затею пришлось забросить. Пациенты, в отличии от кроликов, не владеют такой плодовитостью. Да и не станут молча терпеть множественные повреждения внутренних органов во время диагностики.
Абрахам смотрел куда-то поверх голов людей, снующих по огромному залу. Увешанный гирляндами огней, с арочными сводами, этот зал являлся сердцем Адепториума. Празднование Дня Последних Угольков проходило по привычному сценарию. Знакомое и нудное мероприятие, увернуться от участия в котором не представлялось возможным. Ученые мужи и именитые адепты сновали тут и там, попивая хмельные напитки из высоких фужеров, пузатых рюмок и личных заговоренных кубков, призванных нейтрализовать любой яд. С течением времени многие члены Конклава ставали параноиками. Неизбежное следствие излишне долгой жизни магов в куче с нездоровой конкуренцией на самой вершине их иерархии.
Выживали сильнейшие, коварнейшие и хитрейшие. Ну или те, заменить кого было некем.
Каихард и Абрахам по праву считались неприкосновенными. Первому обеспечивали протекторат армия и курфюрст, второму – легион именитых пациентов, не желающих менять проверенного и надежного врача на непойми какого выскочку.
- Ясно – делая еще один глоток, протянул Кай, отчаянно скучая на этом празднике жизни – А дочку свою почему не желаешь обучить более прогрессивным методам работы? Она ведь по большей части химеролог, а не медик? Ей бы пригодилось умение работать без нарисованного круга или ваших фамильных браслетиков. Или твое желание скрыть таланты фройляйн Эллирии от общественности зашло так далеко?
Тема была щекотливая, но они стояли в достаточном отдалении от основной массы присутствующих, чтобы позволить себе немного пооткровенничать. Каихарда давно занимало отношение соседа к своей дочке. Та была несомненно талантлива. В перспективе вполне способна затмить родителя. Но не при повальной, болезненной опеке Абрахама, старательно выставляющего свою единственную дочурку обычной посредственностью, удел которой – переломы сращивать и мигрени снимать.
- Успеется – хмуро ответил Хильерд, отходя на шаг в тень между колонами – Пройдет Испытание и сама решит, что ей нужно учить, а что нет. Ты ведь лучше моего знаешь, сколько претендентов погибает в Лабиринте каждые десять лет. И по странному стечению обстоятельств, зачастую это бывают далеко не самые слабые. А вот посредственности, совершенно обычные, рядовые маги, проходят его куда чаще. К тому же, химерологов к себе забирают военные. А Элли попросту не создана для такой работы. Она не сможет подчиняться уставу и клепать монстров пачками. Уж лучше пусть мигрени лечит.