Виндикт скептически хмыкнул, вернувшись к софе уже с парой бокалов, один из которых протянул Жажде.
- Не думаю, что время способно исправить Умбру.
- Кто знает? Может появится Время и исправит всех нас? Всегда удивляло, сколь разными и неожиданными могут быть наши собратья.
Виндикт, гортанно посмеиваясь, отсалютовал собеседнику бокалом искристого, золотого вина.
- Надеюсь, эта твоя девчонка станет чем-то не сильно неожиданным, а то Умбра помрет со смеху, или же нас всех своими шуточками в могилу сведет.
В полупустой комнате становилось с каждой секундой все светлее. За окнами в свои права вступал первый день нового года. Спустя час, два темных силуэта покинули заброшенное здание, двигаясь в сторону центра столицы.
Глава Девятая. Прощай подвал!
Открыть глаза. Под веки заползает мрак. Тело сочится болью. Так паскудно мне еще отродясь не было.
Господи, меня словно БТР с ограми на броне для пущей брутальности и весу переехал раза три.
Говорят, когда приходишь в себя в незнакомом месте, в первые мгновения не можешь сообразить где ты, и как сюда попал. Да хрен там правда!
Я прекрасно понимала, в каком положении оказалась, едва первый проблеск сознания забрезжил в моей раскалывающейся на части голове. Помнила, как мною протерли все ступеньки лестницы ведущей в подвал, и последние слова Каихарда, перед тем как он запер меня в этой норе.
Сейчас, подвешенная как кусок говядины в мясном корпусе, не чувствуя кистей рук, за то чувствуя каждую ссадину и синяк на своем теле, я была бы и рада толике забвения, счастливому неведению, возможности отрешится от реальности и просто уснуть.
Слабость, сонливость и чувство жара ненавязчиво намекали - побои и онемевшие до иллюзии ампутации ладони - лишь начало моих проблем. Я пылала изнутри, и отнюдь не одним только праведным гневом. Организм, ослабленный и перенесший стресс, решил намекнуть хозяйке, мол не нужно так с ним, и выкрутил тумблер подогрева на максимум. Лимфоциты там всякие. Иммунная система. Все хорошо, вот только подобные «приятные» дополнения в моем положении были подобны смертному приговору.
Вода, холодная и грязная, стоявшая в этой коморке вероятно с момента постройки дома, доходила мне до середины икр. Удивительно, но ощущение ледяной твани оказалось приятным. Хотя мне сейчас и с куском льда было бы приятно пообниматься.
Мысли с трудом ворочались в медленно закипающей голове. Ломота во всем теле подкрепляла ощущение изощренной, неспешной пытки.
Нужно выбираться. Долго я тут не протяну.
Еще раз прыгать на склизком дне, рискуя переломать себе запястья, я не решилась. Вместо этого попятилась назад, насколько позволял вкрученный в потолок крюк, пока пятками не наткнулась на сложенную из грубого камня стену.
Кромешная тьма в куче с жаром и слабостью, превращали все это в какой-то кошмарный пренатальный опыт. Меня словно погрузили в огромную каменную утробу. Ноги подкашивались, скользили по илистому дну. Полшага назад, которые я умудрилась сделать, усилили давление на ремни стягивающие запястья. Совершенно не чувствуя пальцев, я попыталась поймать кожаные полосы. Кое как зацепившись за свои путы, на ощупь, шумно и тяжело дыша, начала искать опору для ноги в стене позади себя.
Надежда была только на нерадивость строителей. Будь кладка в этой комнате получше, сюда не натекло бы столько грунтовых вод. Да и возраст подвала обнадеживал. Вряд ли пару столетий тому так уж сильно заморачивались с обработкой камня для подсобных помещений.
Мысли о подобной чепухе – немного успокаивали. Это куда лучше, чем изводить себя переживаниями. Только не сейчас, когда от любого моего неосторожного движения зависит благосостояние обеих кистей.
Что бы там не говорили музыканты, руки не для них одних чертовски важный аспект.
От мысли, что я не смогу держать в искореженных пальцах кисть или карандаш, завладевший мной жар на миг сменился ощущением озноба и впивающегося в кости холода.
Левая нога нашла достаточно надежную выемку в стене, чтобы перенести на нее вес всего тела, подтянувшись при помощи зацепленных за скрипучий крюк ремней. Все это в полной тьме, под аккомпанемент собственного осипшего дыхания и плеск воды на полу. В ладони впились мириады зазубренных игл, терзая лишенные кровоснабжения нервные окончания, словно воскресший дух Инквизиции. Напряжение, страх, желание поскорей упасть в объятия мутной жижи на полу.
Кое как нащупав босой пяткой еще одну щель в кладке, на этот раз уже над уровнем воды, я перехватила ремни повыше, явственно ощущая как у меня крошатся костяшки пальцев, от перенапряжения. Руки почти полностью превратились в средоточие сплошной муки. Оттолкнувшись опорной ногой от стены, я сняла петлю ремня с крюка, плашмя повалившись в мутную твань застоявшейся воды и раскисшего за десятилетия болота.