Ситис , не смотря на возраст и полный контроль над способностями, далеко не самый одаренный из них. Это не Сила и не Свет. Его таланты неявные, пассивные. Жажда не разрушает города и не испепеляет взглядом. Прожил так долго он лишь благодаря изворотливости и умению выжать из своих способностей все возможное. Он хороший патриарх. Умбра готов это признать. Все это признают. Но в схватке с Виндиктом или Фортисом Ситис не выстоит и минуты без своего антимагического щита. Ничьи способности не работают в непосредственной близости от Жажды. Это удобно. Помогает урегулировать конфликты и внушает уважение. Ничья атака не действует на нынешнего патриарха. Он научился манипулировать своими способностями куда лучше остальных.
Что такого важного старик хочет получить от еще не прошедшей Метаморфоз девчонки?
Сколько ей лет? Восемнадцать? Двадцать? Совсем ребенок даже по меркам кирумских адептов, которые и до пяти сотен лет не способны дотянуть. А если сравнивать с воплощениями – несмышленыш новорожденный. И их патриарх вносит изменения в свои планы по уничтожению Империума ради нее?
Желание шагнуть из тени в светлую спальню оказалось почти нестерпимым.
Нет. Нельзя. Он будет действовать тоньше.
Асе оказалась права и в соседнем доме ее приняли, обеспечили уход и защиту. Умбра шагал по отражению реального мира у своих ног, окруженный тенями вещей, существующих по ту сторону черты. Он наблюдал как кирумский целитель задействовал сложный механизм защиты дома, как он разговаривал при помощи начерченного на стене компиляторного круга с какими-то адептами.
Уйти из той части дома, где златовласая хозяйка помогала будущему воплощению смыть кровь и грязь, было тоже достаточно сложно. Но уйти совсем из этого дома пока точно не убедится в безопасности вытащенной из подвала Кимреда девушки он просто не мог.
Не в этот раз.
Однажды Эйдан уже совершил подобную ошибку, пустив все на самотек. Позволил другим решать. Тогда он потерял все, что было ему дорого и самого себя в придачу. Он полностью отдавал отчет в том, что желание защищать незнакомую девушку всецело вызвано его собственным прошлым. Осознавал и не собирался ему противиться.
Да, сейчас отмытая, спокойно спящая, Асе уже не так сильно походила на давно умершую. У нее были другие черты лица. Более острые, более холодные. Никакого румянца на щеках. Никаких задорных огоньков, которые всегда сверкали в тех теплых, карих глазах, что преследовали его во снах. И сами глаза Асе казались темнее. Настолько черные, что глядя в них, Умбра почти физически чувствовал, как его обволакивает мрак. Он не отражался в этой бездне. Тонул. Растворялся. Черное в черном, как капля воды в океане.
Но не сопоставлять их, не видеть в живой девушке давно ушедшую в мир иной было невозможно.
Шанс исправить собственную ошибку манил. Желание хоть немного притупить чувство пустоты и утраты вынуждало цепляться за любую призрачную возможность.
Присев на корточки, Эйдан прижал ладонь к упруго прогнувшейся грани. Тени вокруг дышали и шевелились. Его мир, монохромный, туго свитый из всех оттенков серого, задрожал, услужливо повинуясь каждому движению мужчины. Чернильные пряди, выбившиеся из свободного пучка на затылке свесились по обе стороны от чуть вытянутого, гладкого как отшлифованный оникс лица.
Дочь и отец целители только недавно покинули комнату Асе. Следить и дальше за их действиями не имело смысла. Они не представляли угрозы. Златовласая, которая знала о печати, и видимо еще и с Виндиктом была знакома, прекрасно понимала опасность ситуации, в которую попала Асе. Она прикроет подругу, хотя бы на время. Защитит. Будущая адептка выглядела решительной и очень бойкой. Такая не упустит возможности поманипулировать отцовскими друзьями и заставить их думать то, что ей выгодно и необходимо.
Ему пора уходить.
Глядя на спящую в объятиях бледно-голубой ткани одеял и подушек, на ее умиротворенно бледное лицо с приоткрытыми чувственными губами, Умбра все таки заставил себя встать.
Сделав несколько шагов по отражению гостевой комнаты в доме Хильердов, Эдан расплылся в бесформенный клубок теней, черных и гибких, как побеги тростника в ночи. Исчез, чтобы появится совсем в другом месте, просочившись сквозь наслоение зыбких граней, невесомых отражений в теневом мире. Дальше и в глубь. Под каменные мостовые столицы. Под монолитные фундаменты богатых особняков и затхлых трущоб. Туда, где в окружении мертвых стен, камня и пряно пахнущей земли его ждал наставник.