- Блять ну какая тут связь…
Он просидел до вечера, пока окончательно не стемнело и не пришлось закрывать кабинет последним. Возвращаясь домой по узкому переулку, оснащенному еле светящимся фонарным столбом, перед ним из кромешного угла вылезает лысый мужчина в вязаном свитере и порванных штанах. Судя по физиономии, он смахивает на полного психа, а то и вовсе уголовника, вышедшего на волю пару недель назад. На костях запястья имелись следы от разодранной кожи и побоев. Посередине маленького носа заметны укусы, на нижней части опухшей губы видны затвердевшие капли кровинок, волосы растрепаны, ямки под глазами. Касательно его зрачков ничего не скажешь, поскольку на нем были темные очки авиаторы. Хорошенько приглядевшись к нему, Азамат слегка задумывается. Через какое-то время он не выдержал и проговорил:
- Ты кто?
Тот промолчал.
- Э, айтсай. Че ты молчишь! Не надо меня пугать, я пуганный! – уверенно продолжил Азеке.
Незнакомец слегка улыбнулся, достал сигареты с карман и подкурил.
- Бейткали Атымович хочет поговорить, - ответил незнакомец, рассеивая дым табака. – Он не доволен твоей работой.
Азеке был не готов увидеть человека, подосланного одним авторитетом.
- Слышь, давай остынем… я… я сделал все как надо. Бейткали ага пусть не беспокоится, - неуверенно пробормотал Азеке, немного встревожившись. – У себя я поговорил с кем нужно. Дело замянут.
- Азамат, давай без глупостей. Если решишь обмануть, мы к тебе в гости приедем и будем по-другому делать дела, - пригрозил незнакомец. – В субботу тебе на счет скинут вторую половину аванса. Так что не подведи.
Бандит вскоре сливается в кромешном тьме и внезапно исчезает. На лице Азамата читалась боязнь, при котором у него начинала гудеть голова и распирала живот. Вокруг все темнело, задувало сильным, сухим и холодным северо-западным ветром мистраль, фонарные столбы вдруг переставали освещать путь. С трудом добравшегося домой Азеке встречает у крыльца жена с двумя отпрысками, трехлетний мальчик с грязными гамажими и пятилетняя девочка в домашней пижаме. Жена у него была восхитительна во всех смыслах, но гораздо важнее казалось ее отношение ко всему происходящему в их совместной жизни.
Дом моего кента располагался на следующей улице у проезжей части. Его вручила местное управление по жилищным вопросам еще три года назад. Внешняя сторона была обустроена из бруса и кирпичных плиток, а внутри эти же самые материалы на стенках заштукатурены, низ проделан напольной плиткой с прорисовкой восточных узоров. Домик со стороны огорожен виниловым забором длиною в метр, который сочетался с главным фоном, бросающегося в глаза сразу же после первого знакомства.
Супругу друга звали Жасмин, ей в этом году исполняется двадцать девять и посему инстинкт переживания сохранился целым и невредимым. Единственное, что цепляло в ней, так это мизерное злоупотребление косметическим арсеналом, чье влияние только в Кз выросло в разы больше, не говоря уже об остальных странах. В жилах милой Жасмин текла кровь благородства, человечности и честности. Она встречала его таким почти во всех сменах, умалчивала, держала себя в руках, однако на сей раз чувства выбились сами и девушке не терпелось услышать правду.
- Жаным, саған не болып жүр? Көңілің толмай, қайғыға батып жүргеніңде іштегіңмен бөліскің келмей ме? – поинтересовалась она, смотря в его глаза жалостным взглядом.
Тот не сумев побороть личные терни, не сделал ни шагу, а лишь продолжил глядеть вниз, опустив голову. И тут ей словно удается что-то да раскусить.
- Азамат, айтшы бір дене? Тым болмаса тұспалашы.
- Білмеймін неден бастауға.
- Ал сен тырысып көр, - подбодрила она.
- Ладно. Маған условия қойды. Орындамасам өте жаман болады, - ответил ужасаясь Азеке. – Поэтому сендерге надо уехать отсюда!
- Не?! – удивилась Жасмин. – Кім қойды? Қандай условия?
- Сен түсінбейсін оны!!! Қазір короче былай істейсін. Киімдеріңнің бәрін жина, балаларды киіндір. Мен сени мамаңа апарамын.
- Мукашев Азамат! Сен бәрің түсіндірмей, мен ешқайда бармаймын! – воскликнула жена.
Удивляла в ней чрезмерная уверенность и верность, ее отважность, девушка привстала перед любимым словно стена и гордо смотрела ему прямиком в глаза, заглядывая в самую душу.
- Балапанчик, маған очень влиятельный адамдар слежка жүргізіп жатыр. Мен не хочу сендерді осыған втягивать. Лучше будет, если сен өзіңнің мамаңда поживешь. Маған так спокойнее, - возразил он, положив руки на ее плечи.