У меня легкое тело, светлая голова и нет желания оставлять семью без кормильца.
— О! Какой сюрприз! — восклицаю я с необыкновенным радушием. — Но почему же вот так, тайком?
— Помолчи! — сонно предупреждает Макс. — Тайник ты оборудовал в унитазе. Это я уже понял. А теперь выкладывай остальное.
В это мгновение за спиной Макса бесшумно открывается дверь и появляется Элеонора. Даже телогрейка не портит ее красоты! Что за женщина!..
Элеонора ободряюще улыбается мне, поправляет локон и аккуратно опускает на голову Макса чугунную стиральную доску. Макс молча валится на пол.
— Прощай, друг! — говорю я со вздохом, подтаскиваю его поближе к унитазу. Разряжаю пистолет, смываю патроны. Унитаз работает хорошо.
15…адцать лет спустя
Прошло много лет. Я уже не работаю в ЦРУ. Генерал Серегин сдержал свое слово: накатал на меня большую телегу. Меня с позором выгнали из разведки. Теперь я, как и все оказавшиеся не у дел разведчики, пишу детективы и сценарии для Голливуда, мечтая о специальной премии нашего главного шпионского ведомства для произведений на античекистскую тематику.
Мой шеф вероломно ушел на пенсию.
Генерала Серегина перевели на партийную работу.
Элеонора с тоски вышла замуж за тракториста, отошла от секретной деятельности, научилась материться и работает в Одуванчиково телятницей.
Мечта Макса сбылась: его сделали генералом. Живет он по-прежнему в садах: с жильем у русских туго. Однажды мы с ним встретились в Берне. Заметив меня, Макс смутился и перешел улицу в неположенном месте.
Унитаз, который я установил в общаге-дурдоме, был в ту же ночь арестован. Говорят, все управление КГБ три дня и три ночи искало в нем хорошо закамуфлированный тайник с контейнером, но не нашло.
Что касается радиопередатчика, то я без зазрения совести спрятал его Максу в зуб мудрости, и теперь нашим людям известен каждый вздох генерала Тихова…