В поисках идеала
На правах рекламы
Самостоятельное лечение методом электроакупунктуры www.eledia.ru
Ванкувер — один из лидеров всемирного чемпионата городов по «пригодности для жизни». Муниципальные власти многих столиц сегодня серьезно изучают его опыт и даже пользуются при этом специальным термином — ванкуверизм. В преддверии Олимпиады мы попросили наших корреспондентов разобраться на месте, чем он так привлекателен.
В Ванкувере я когда-то был, правда, всего один день. Но что такое ванкуверизм? Посылаю e-mail друзьям, много лет прожившим в Канаде. Получаю ответ: «Ванкуверизм? Никогда о нем не слышали, наверняка изобретение московских журналистов».
Еще один e-mail, на этот раз в отдел туризма Ванкувера. Ответ: «Не волнуйтесь, ванкуверизм существует! Есть два человека, которые могут вам подробно о нем рассказать: архитектор Майкл Грин, его фирма активно участвует во всех экспериментальных проектах городской среды, и журналист Тревор Бодди, который, кстати, и придумал этот термин лет 15 назад. Правда, Майкл Грин сейчас в Лондоне, но вам поможет его партнер, Стив Мак-Фарлейн. В субботу утром он будет ждать вас в кафе «Медина», это излюбленное место встреч архитекторов».
Универсальный небоскреб
Стив Мак-Фарлейн оказывается сравнительно молодым человеком и, что называется, «без понтов». Никогда не скажешь, что это преуспевающий архитектор. Впрочем, в Канаде все намного демократичнее, чем в США или России. Фирма Стива выиграла в 2004 году конкурс на новое здание Внуковского аэропорта, но по непонятным для Стива причинам заказ был отдан кому-то другому. Мы с фотографом понимающе переглядываемся.
— Что такое ванкуверизм? — перевожу я разговор на интересующую нас тему.
— Это набор определенных градостроительных принципов, главные из которых — смешанная застройка и высокая плотность населения в центре города, что помогает жителям обходиться без автомобилей. Типичное здание в центре состоит из 4–5-этажного «подиума» с магазинами и предприятиями обслуживания. На эту базу поставлена 30–40-этажная жилая башня. База может занимать целый квартал, а башня делается как можно более узкой, чтобы не загораживать вид на океан или горы из соседних башен. Возможность видеть из окна бесконечные дали — одно из главных требований ванкуверизма, это важнее, чем размер жилья.
— Идеальная схема, лишенная недостатков?
— К сожалению, нет. Успех этого принципа почти полностью парализовал творческий поиск. Архитекторы стараются пользоваться проверенными решениями, поэтому в городе нет по-настоящему яркой архитектуры. Вторая проблема опять-таки связана с привлекательностью ванкуверизма: все больше людей хотят жить в этих башнях в центре, в результате цены поднялись до 10 000–15 000 американских долларов за квадратный метр, так что жить там могут только очень богатые люди. Сейчас мы вместе с Тревором Бодди и несколькими архитекторами организуем конкурс на новые градостроительные идеи, которые призваны разрушить привычную схему жилых башен-небоскребов. Нам удалось доказать, что низкая этажность может обеспечить такую же плотность с гораздо меньшими расходами.
— Чтобы понять истоки ванкуверизма, — включается в разговор Тревор, — нужно прежде всего понять, чего не сделало канадское правительство, в отличие от правительства США. Вы когда-нибудь задумывались о причинах катастрофического расползания американских городов, когда центр постепенно превращается в трущобы, а богатое население переезжает все дальше в пригороды? Среди прочих факторов к расползанию городов привела американская мечта о собственном домике с садиком, поддержанная федеральным правительством: Америка — единственная из развитых стран, где ипотечные проценты списываются с подоходного налога.
Второй фактор — система скоростных автомагистралей, хайвеев, строительство которых после Второй мировой войны финансировалось, в частности, Департаментом обороны США для массовой переброски войск внутри страны. Ни того, ни другого фактора в Канаде не существует. Здесь люди предпочитают жить в городских квартирах, а не в сельских домах, стараются не пользоваться автомобилями, а хайвеи строятся, только когда они абсолютно необходимы. В Ванкувере, например, их нет совсем.
В конечном итоге, как считает Тревор, все сводится к разнице национальных идеологий. Американская Декларация независимости гарантирует «право на жизнь, свободу» и «стремление к счастью», в то время как канадская конституция обещает «мир, порядок и разумное управление».
— У ванкуверизма, — говорит напоследок Тревор, — есть еще один важный компонент: это европейский феномен (не забывайте, что мы принадлежим британской короне) со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы очень левые, особенно по сравнению с американцами, мы заботимся об экологии и мы очень толерантны — к бездомным, наркоманам, меньшинствам и иммигрантам.
Кстати об иммигрантах: сегодня 30% населения города — китайцы, в основном из Гонконга. Чтобы понять, что это означает, мы сейчас по едем в «Абердин», самый большой китайский торговый центр в Северной Америке. Будьте готовы к тому, что мы окажемся единственными посетителями, говорящими по-английски.
Дружба народов
Массовое переселение китайцев в Ванкувер происходило дважды. Первый раз после победы коммунистов в Китае в 1949 году, второй — перед передачей Гонконга Китаю в 1997-м. Богатые жители города искали место с максимально близким Гонконгу стилем жизни, куда можно было бы вывезти семью и деньги. Несколько городов — Сидней, Гонолулу, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сиэтл и Ванкувер — боролись за право принять эти несколько тысяч состоятельных и высокообразованных иммигрантов. Победил Ванкувер, получив за это приз в виде 15 миллиардов долларов, вложенных в недвижимость, что тоже повлияло на рост цен на жилье.
Одна из причин победы Ванкувера — сознательная установка местных властей на сохранение и развитие этнического и культурного многообразия. В 1980 году комиссия по планировке утвердила документ «Цели развития Ванкувера», где, в частности, говорилось: «Основным фактором, определяющим лицо города, мы считаем этническое многообразие». Результаты очевидны. В 2006 году меньшинства составляли 51% населения и только для 50% английский язык был родным. Сегодня процент меньшинств только увеличился. В отличие от многих американских городов, где расовые бунты не редкость, сосуществование культур в Ванкувере носит сравнительно мирный характер.
— Вы просто обязаны попробовать дим-сум в ресторане Fisherman’s Terrace в центре «Абердин», — говорит Тревор Бодди. — Мне приходилось есть дим-сум в разных странах, включая Гонконг, но такого больше нет нигде.
В ресторане нас радостно приветствуют на чистом кантонийском наречии. Тревору удается объясниться с официантом жестами, и скоро наш стол покрывается мисочками с удивительными произведениями кулинарного искусства.
— И теперь, — говорит Тревор после ужина, — самый главный объект: «Олимпийский овал».
Природный элемент
В феврале 2009 года мэр Ванкувера Грегор Робертсон опубликовал новую программу: «Самый зеленый город». Суть ее состоит в том, чтобы к 2020 году сделать Ванкувер самым экологически чистым населенным пунктом в мире. В программе говорится, что жителям города неслыханно повезло с красотами природы. Чтобы они дошли до детей и внуков, нужно свести следы экономической деятельности к минимуму. Хороший пример «экологически сознательного» проектирования — каток под названием «Олимпийский овал». В последние годы глобальное потепление нанесло серьезный ущерб лесной промышленности Канады. Здесь растут те же самые сосны, что и в Сибири, и заражены они тем же самым вредителем-короедом (Dendroctonus ponderosae). Но в Сибири вредители за зиму успевают замерзнуть. В Западной Канаде раньше они тоже замерзали. Когда же средняя зимняя температура Ванкувера поднялась на несколько градусов, этого оказалось достаточно, чтобы вредители смогли пережить зиму и бурно размножиться. Результат: сотни квадратных километров мертвых деревьев. Их древесина, как показала практика, не уступает по прочности древесине живых. Архитектор Боб Джонстон решил превратить ее в крышу здания катка. Она перекрывает 33 750 м2 и целиком собрана из сотен тысяч брусков размером 5×10 сантимет ров. За этот проект архитектор получил специальную премию Королевского архитектурного института Канады. В решении жюри назывались такие качества, как экологически чистое использование «мертвой» древесины для создания уникальной эстетики потолка, размещение в балках из клееной древесины всей системы коммуникаций, а также возможность трансформировать пространство здания под различные виды спорта. «Олимпийский овал» получил и Первую премию Организации строительных инженеров, опередив и Bird’s Nest пекинской Олимпиады, и уникальную раздвижную крышу центрального корта Уимблдона.