- У попа серебряные блюда и крест забрали, - неожиданно засмеялся бородатый. - У попа - во как!
- Ну, счастливо вам, - поняв, что ничего больше от мужиков не добьется, попрощался Пантелеев. - Домой вас отвезут. Если в будущем что неясное появится - заходите, рад буду.
- Это уж как положено, - неопределенно отозвался плечистый, и мужики так же робко и бесшумно, как вошли, покинули кабинет.
«Значит, Лешка Скоков, - подумал Пантелеев. - И в Боровом, кстати, ни одного налета. Уж не там ли банда гнездится?»
4.
Пантелеев и присланный ему в помощь Новиков вскоре смогли установить, что Алексей Скоков родом из Кромска. Отец его владел мельницами и мучными лабазами и был расстрелян в девятнадцатом году за саботаж и связь с контрреволюционерами. Где в то время находился Алексей - узнать не удалось.
Но мужики, упомянувшие Скокова, ненамного ошиблись, полагая, что он из Борового. В этом селе жил его дядя, брат отца, местный священник. Таким образом, предположение Пантелеева о том, что банда могла избрать Боровое местом своей базы, заслуживало скорейшей проверки. Вот почему туда под видом крестьянина был послан сотрудник милиции. Вернуться он должен был к вечеру.
Пантелеев прождал всю ночь. А когда за окнами посветлело и стали видны мокрые от росы крыши домов, Василий Матвеевич понял, что с разведчиком, видимо, приключилась беда.
Он стоял у окна, наблюдая, как милицейский конюх Демьяныч, худой, но еще полный сил старик с лицом праведника, старательно чистил жеребца, когда вошел дежурный. Вместе с ним был отец Сергий, местный священник.
Оказалось, что ночью совершен налет на церковь. Бандиты забрали все, что было ценного…
- Погодите, - перебил торопливо священника Пантелеев. - Рассказывайте толком и по порядку… В каком часу это было?
- Только, значитцо, часы пробили два, - вздрагивающим басом ответил отец Сергий.
- Почему сразу не сообщили?
- Связан и заброшен был на чердак, - поспешно разъяснил священник. - Матушкой развязан некоторое время назад и сразу поспешил к вам. Богохульство невиданное и неслыханное совершено!
- Кого-нибудь запомнили?
- Вытащен был из постели в сплошной тьме. Рясу позволили накинуть, но и только. Слышал, как один из злодеев сказал: пусть теперь чекисты, извините, побесятся.
Пантелеев мрачно взглянул на священника, так что отец Сергий даже перепугался.
- Передаю, как явственно слышал, и только для быстрого установления истины. - Потом смущенно извлек откуда-то конверт, помялся. - Покорно, значитцо, прошу извинить. Это вот вам… Злодеи оставили. Извольте принять…
Василий Матвеевич в нетерпении разорвал толстый конверт, на котором значилось: «В милицию», вытащил помятый листок. Небрежно, карандашом там было написано:
«Вашу ищейку на тот свет отправили, и с другими так же будет. Готовый к услугам Скоков».
Пантелеев скомкал листок, с трудом сдерживая охватившую его ярость, и злым шепотом произнес:
- Идите, батюшка, найдем ваши ценности.
Отец Сергий, пятясь и кланяясь, удалился.
«Издеваются, - думал Пантелеев, глядя на листок, - смеются над нашей неумелостью… Но откуда узнали про разведчика?»
Он бросил письмо на стол, полез в карман за кисетом, не решаясь поверить тому, что посланного в Боровое сотрудника кто-то выдал, что о его появлении бандитам заранее стало известно. Но никак не мог Пантелеев допустить этого даже в мыслях, потому что о задании, кроме него, знали только двое - Кочергин и Новиков.
5.
Захватив написанное бандитами послание, Пантелеев пошел к секретарю уездного комитета партии Полушину. Дежурному он приказал прислать туда и Новикова, как только тот появится.
Полушин был на месте. В его кабинете стоял большой, крытый зеленым сукном стол, у стен несколько стульев, на хрупкой этажерке, притулившейся в углу, лежали книги и газеты. На стене висел вырезанный из газеты портрет Ленина.
Пантелеев положил перед секретарем листок, не ожидая приглашения сел на скрипнувший под ним стул и сказал:
- Плохой из меня начальник милиции, товарищ Полушин. Надо смотреть правде в глаза. А правда - вот…
И он указал на письмо.
Прочитав и отложив листок, Полушин вытащил носовой платок и долго вытирал лоб. Пантелеев ждал, смотрел в пол, и желваки перекатывались у него на скулах.
- Я считаю, - наконец тихо произнес Полушин, - что большевик, испугавшийся трудностей, большевиком быть не может. Не может! Тебе, Василий Матвеевич, это ясно?
- Разве я трудностей боюсь? - вспылил Пантелеев. - Я своего неумения и недогадливости боюсь. Скажи мне: Пантелеев, иди в Боровое и найди этого Скокова. Я пойду и найду. А вот понять, почему пропал хороший, верный нашему делу человек, не могу. Знаю, что случайности тут нет, а вот что тут есть - не знаю. Потому и говорю - плохой из меня начальник.