И вот через несколько дней у Барбары началась течка, и Боря не выпускал самку из постели. Помимо Барбары, течка началась и у Кристины. Лена искренне радовалась, что очень скоро в их семье появятся ещё щенки. Но и со страхом понимала, что время её истекает. После недели любви со своей парой, Боря позвонил Ростиславу, и они назначили дату встречи. Лена дожидаясь, когда наступит день вылета, помогала Стёпе в баре, либо Николяше со щенками.
Степан оказался той ещё наседкой. Он рычал на каждого, кто брал волчиц. Сам пеленал, рвался менять подгузники. Они с Колей из-за этого были в разногласиях.
— Если бы тебя мать-природа и судьба наградила грудью, как у самок, то ты бы сам их кормил, — бурчала Коля на него, потому что он иногда порыкивал и на неё.
Ростислав и Ярослав постоянно писали сообщения молодым родителям. И если Ярослав просил ответов, то Ростислав требовал отчётов. Но пара их игнорировала. Им было не до ответов и отчётов. Волчицы были спокойными, но просыпались часто голодными, а ещё любили бодрствовать. Поэтому молодые родители всё внимание отдавали своему потомству, а не их избранникам.
Однажды, не сумев выдержать игнорирование и молчание родителей, Ярослав без предупреждения заявился в бар, тарабаня в дверь спальни. Коля открыла дверь.
— Николая…
— Нет, — сразу пресекла Коля.
— Ты же не знаешь, почему я здесь, — проскулил вожак.
— Знаю. Ты хотел бы поддержать волчицу на руках, — она замолчала, а после кивка русой головы, потом сказала, как отрезала, — Нет!
За её спиной возник со злорадно-высокомерной мордой Степан. Из комнаты доносился аромат щенков. Ярослав глубже вдохнул запах, пропитывая лёгкие самым тёплым ароматом в мире.
— Но почему? — жалобно заскулил Ярослав.
— Через сорок дней, — смягчилась Коля, наблюдая за печальным лицом вожака.
— Так долго, — задохнулся Ярослав.
— Ни днём раньше! — и Коля захлопнула дверь.
Ярослав постоял с минуту у закрытой двери и, поникнув головой, поплёлся на выход. Вдруг дверь снова отворилась, и вышел Степан. Он скрестил руки на груди и насмешливо посмотрел на него.
— Ну, как тебе тёща? Я предупреждал, — злорадно пропел Стёпа, с кривой улыбкой на лице.
Ярослав рыкнул от досады.
— А ещё я кое-чья пара, — елейно предостерегающе пропел голос Коли из-за двери, обещая расправу за поддразнивание.
Теперь Степан приуныл, чем вызвал насмешку со стороны вожака. Лена, стоявшая в коридоре и наблюдавшая за сценой, смеялась над самцами. И как ловко Николяша остудила пыл Степана. Лёгкой жизни у брата не будет.
Приблизился срок отлёта Лены и Б2 в Остромскую область. Боря выглядел довольным жизнью, а Барбара уставшей. Билеты заказаны, Рома (он решил улететь домой через несколько дней) отвезёт их на пикапе Бориса. Гром решил тоже лететь в свою стаю этим днём. Его советник уже начал скулить от долгого отсутствия вожака. Да, и решил Гром, пора молодым родителям побыть в маленьком кругу семьи. Он пообещал, что найдёт самца для охраны Николаи и щенков. Гром подойдёт к выбору самца очень скрупулёзно. Коля, как ни странно, даже слова против не сказала.
Итак, с двумя пересадками Б2 и Лена добрались до Остромы. Барбара выглядела измотанной, что на неё было больно смотреть. Лена проела плешь Борису, что он так небрежно относится к своей паре. Всю дорогу они препирались. И если поначалу Барбара как-то пыталась сгладить ситуацию, то по приезду перестала обращать внимание. Она наслаждалась красотами города Остромы. В аэропорту купила брошюрку и читала о городе, пока оборотни устраивали словесные битвы.
Их вёз на джипе самец стаи Ростислава. Их провожатый по просьбе Барбары рассказывал о местных достопримечательностях. А названные брат и сестра кидались изощрёнными фразами, насмешками и подкалываниями. Лена, как и Борис, наслаждалась этими баталиями. Словно ничего не изменилось, ничего не случилось. И это радовало, что несмотря ни на что, они оставались привычными и обычными.
Двадцать километров до поселения Ростислава пролетели красивыми пейзажами за окном. Так как был вечер, их разместили в доме вожака, пока тот отсутствовал по стайным делам. Вернулся он, когда гости спали. Но наутро Лена проснулась позже всех, потому что уснула под рассвет, обуреваемая страхами перед будущем, которое плавно перетекает в настоящее.