Надо сказать, что помимо княжеского корзна, у Ропака было немало и личных достоинств. По здешним меркам — красивый мужчина. Высок, силён. Хорошо владеет греческим, много читает. Известен своей личной смелостью и отвагой: в одном из проигранных сражений на Черниговщине, когда под его отцом пал конь, отдал своего. И сумел отбиться от погони и пешим. Используя национальный тактический приём — «кавалерия атакует флот», под Старой Ладогой так разделал шведскую эскадру, что из 55 шнек ушли только 12. Со своими, с теми, кто ему не перечит — добр и заботлив.
Совершенно романтическая история: заболев в этом Городце, князь был вынужден остановиться в небольшой боярской усадьбе, где за ним с истовой молитвой и искренней любовью ухаживала юная дочь местного владетеля.
«Повесть от житиа святых новых чюдотворець муромских, благовернаго и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго в иноческом чину Давида, и супруги его благоверныя и преподобныя и достохвалныя княгини Февронии, нареченныя в иноческом чину Е?фросинии» — знаете? Ну вот где-то так. Только без огненного змея и вызванной им проказы.
Ропак по своим матримониальным, глубоко увлекательным в таком возрасте, занятиям Изю не заметил. Тот вскочил в Киев, короновался, принял присягу киевлян.
Тут пришёл этот противный Свояк. Со своими северцами. Которые ещё с Подола начали дружно скандировать:
— И-зя! И-зя! Го-у хо-ум!
А следом уже подходили суздальцы Долгорукого. С аналогичными транспарантами типа: «Их Бин Нах Чернигов!». Впрочем, предлагались и другие варианты этого «наха».
Изя — милейший, благовоспитаннейший человек! — немедленно извинился:
— Тут, вот, в граде Владимировом… краны текут, вентиля, знаете ли, проржавели совсем. Слесаря вызывали? Нет? Ну тогда я пойду.
И быстренько убрался.
Ростик сыну прокол его — не пропустил. Высказался по-отечески. Сын отговорился болезнью. Объявлять в этот момент о своей молодой жене… Не, батя не убьёт. Но так накидает…
Все сидели тихо-мирно. А чего дёргаться? Взрослые мужи, у каждого своих дел выше крыши. Старшинство установлено, законность восторжествовала, на «Святой Руси» — мир и благорастворение.
Но недолго: через год Гошу траванули. Насмерть.
— А кто у нас следующий ВК? Не в смысле «Выдержанный Коньяк», а в смысле — Великий Князь?
— Известно кто: пионер Изя. У него же по жизни главный принцип: «всегда».
Надо отметить, что в 12 в., как и 21, большинство великих князей отрабатывают на столе по два срока. Вот Изю Давайдовича и поставили. На второй срок. Но через полтора года стало ясно: надо делать ему импичмент. Такой… кавалерийский. А то ещё хуже будет.
Сделали. И тогда уже Ростику пришлось в Киев идти и всю эту кровавую кашу расхлёбывать.
Ропак во всех отцовских делах играет соответствующую скрипку. И мучается. Поскольку — женат. Но тайно и стыдно.
В это время на Руси брак с боярской дочерью для рюриковича — позор. «Неравный брак» одинаково неприязненно воспринимается и обществом, и церковью. Упомянутым выше князю Петру с Февронией в куда более поздние времена пришлось бежать из Мурома после ультиматума тамошнего высшего общества.
У Ропака ситуация ещё хуже: отцовского благословения он бы точно не получил. А жениться помимо воли отца… Да ещё такого как Ростислав Мстиславович… Милосерднее сразу отрезать себе чем в тот момент думал и отнести папашке в руках.
Ропак помалкивает, подкидывает тестю деньжат, жёнушке — подарков, собирается с духом. А пока, как вышеупомянутый Анатоль, слывёт холостым человеком и завидным женихом. Тайная княгиня в положенное время родила сыночка, и её супруг уже совсем собрался познакомить своего сына с его дедушкой…
Но тут киевляне Гошу угробили.
Вроде бы — нам-то что? Но следом новгородцы немедленно вышибли из города своего князя — одного сыновей Гоши. Вот только что — Великого Князя, но сегодня уже, увы, покойного. И попросили у Ростика кого-нибудь из его сыновей.
Со времён первых русских князей Святослава-Барса и Владимира Крестителя есть на Руси традиция: старший сын Киевского Князя садится Князем Новгородским. Новгородцам это очень нравится, это одна из основ их процветания.
Во-первых, прямой ход к первому лицу в государстве. Через второе лицо. Во-вторых, старший сын — не наследник, но очень хочет. Вече ему пообещает на будущее: «ежели что, не дай бог, то мы за тебя, княже, все как один, живота не жалея… Как за святого нашего Владимира». И под это дело получают кое-какие преференции, льготы и послабления. Такой… торг: верность за вольность. Но вольности — сейчас, а верность… как-нибудь потом.