– Не советую возвращаться сюда после смены. Помнишь, я предупреждал, что ты слишком хорош для нас? Именно это я и имел ввиду. Клинтон, как только чувствует угрозу, старается её устранить. У него два метода решить проблему: запугать или уничтожить.
– Что произошло с тобой?
– Эта длинная история, а ты уже на пятнадцать минуть опаздываешь на работу. Тони скоро начнёт метать посуду, как диски на олимпиаде. Давай сходим на обеде в одно место. По дороге я тебе и расскажу.
– Значит увидимся на обеде.
Кристиан кивнул и пошёл в кафе, через несколько секунд Дилан последовал за ним.
Весь остаток времени до перерыва парень работал не покладая рук, при этом действовал он словно на автопилоте, поскольку его голова была занята другим: стоит ли игра свеч? К чему может привести побег? Единственным ответом, к которому пришёл мойщик стало то, что он не хочет убегать. По сравнению с первым днём, сегодня на кухне стояла гробовая тишина, не просто неуютная, а словно затишье перед бурей. Тони периодически командовал, что делать новичку, но напряжение между ним и Клинтоном было максимальным, но все делали вид, что ничего не происходит.
Как только Лена объявила о перерыве, Дилан сразу сбросил фартук и выскочил в зал, где его уже ждал официант.
– Куда пойдём? – поинтересовался новичок.
– Увидишь. Поспеши, если хочешь вернуться с перерыва без опозданий, – ушёл от ответа Кристиан.
Путь оказался действительно не близким. Официант привёл его на крышу местного госпиталя.
– Ты собираешься облегчить жизнь Клинтону и сбросить меня с крыши? – поинтересовался Дилан, осторожно выглядывая за ограждение.
Вид с госпиталя был победнее, чем с его места преткновения, но тоже выглядел неплохо.
– Думаю, если я избавлю его от такого удовольствия, то не только тебя, но и меня сбросят отсюда, – парировал Кристиан, пиная маленькие камни с крыши вниз.
– Так, что произошло?
Официант подошел к краю, сел, свесив ноги вниз, и постучал ладонью радом с собой, призывая Дилана занять место рядом.
– Я родился и вырос в этом городе. Мне было шесть, когда мои родители погибли в автокатастрофе, а я попал в детский дом. Как только меня оттуда выпнули, я пошёл искать работу. – Кристиан вздохнул, вспоминая былые дни, – Многое я перебрал: первый месяц работал в стрип-клубе, потом на стройке, в результате, завалился в «Волчью луну». Если так подумать, мы с тобой в чём-то похожи, – Дилан хотел возразить, но подавил в себе это желание. Ему отчего-то стало интересно, – у меня тоже не было крыши над головой, а Лена помогла мне, пустив в свой дом, а сама ночевала где-то в лесу, сказав, что ей нужен небольшой отпуск. С первого места работы я прихватил с собой довольно вредную привычку… – замялся Кристиан.
– Наркота? – догадался Дилан.
– Ага, она самая. Вот только люди от неё тащатся, а я становился… – официант помахал в воздухе руками, как бы подбирая слова, – злым, как стая голодных волков. Так вот, в один день я пришёл на работу во время отходника и сорвался на Клинтона. Ты бы видел, как он меня избил. Я кровью залил всю кухню.
– А почему мы пришли именно сюда?
– Не знаю. Ты первый, кого я сюда привёл. Это место для меня особенное. У меня три раза останавливалось сердце и здесь мне три раза его заводили снова. Согласись, четыре дня рождения круче, чем одно? – изобразив кривую ухмылку, произнёс Кристиан. – Впервые я сюда попал после… скажем так, проблемы в детском доме. Второй раз я загремел сюда из-за передоза. Третий раз был уже из-за Клинтона. После нашей с ним драки я возвращался домой и потерял сознание. Сердце остановилось прямо возле этого госпиталя. Знаешь, я был мёртв почти пять минут, но в итоге меня вытащили с того света. Теперь я стараюсь Клинтона избегать и тебе советую не нарываться на него. В трудные минуты я всегда сижу здесь. Медицинский персонал меня знает, поэтому не гонит. Я благодарен им за это.
– Что произошло дальше? – поинтересовался Дилан.
Кристиана этот вопрос поставил в тупик. Он застыл, а лицо стало не проницаемым. Руки и плечи напряглись, а его глаза на мгновение словно вспыхнули зелёным. Он долго молчал, настолько, что Дилан посчитал, что ответа не дождется и встал с крыши. Как только он поднялся, официант схватил его за руку и, крепко сжав кисть, произнёс: