Эндрю открыл глаза только ближе к вечеру. Он оглядел почти опустевшую комнату. Куча грязной одежды была свалена в углу. Правда одеждой назвать этот ком лохмотьев и изодранных кусков ткани язык не поворачивался. Он повернулся на другой бок и заметил, что в метре от него лежит такая же груда хлама. Он потыкал её большим пальцем ноги, но одёрнул, как только в ответ куча зашевелилась и заворчала.
Чумазое и недовольное лицо Дилана показалось из прорехи в футболке. Парень открыл глаза и втянул ноздрями воздух. Его лицо застыло, потом Дилан поморщился от запаха, витавшего вокруг. Эндрю захлестнули воспоминания. Если раньше у него были сомнения, то сейчас они практически все были развеяны. Измазанная пыльная моська, покрывшейся складочками нос и ямочки на щеках были вестниками из прошлого. Сейчас Дилан выглядел также как тогда, много лет назад.
«Боже, а он сильно изменился. Правда манеры остались те же», – подумал хозяин дома. Дилан подорвался и с криком: «Ванну ты первый не получишь», – побежал по коридору. Эндрю услышал, как хлопнула дверь и провалился в свои мысли.
Там мелькали тёплые моменты его жизни: детство, первое полнолуние, зефирки, поджаренные на огне, с другими мини-оборотнями. Грохот настоящего разрушил диафильм под названием «Моя жизнь была такой». Эндрю резко сел, а потом встал и направился за кофе, чтобы не пускать в свои мысли демонов прошлого.
Из ванной раздалось шипение, оханье и вздохи. Эндрю встал возле двери в ванную и картинно-громко рассмеялся.
– Если ты думал, что укусы альфы так быстро затянутся, у меня для тебя плохие новости: ты глупее, чем я думал, – прокричал, успокаиваясь, Эндрю.
– Мои раны уже все затянулись, от них остались только воспоминания, – сказал Дилан, в доказательство высовывая руку в дверной проём. Она была испещрена сетками порезов, но все они были старыми.
– О, – удивился Эндрю, – интересный случай. Обычно укусы альфы проходят только дней через пять, а болеть продолжают ещё дня три после, – пояснил Эндрю.
Дилан в ответ пожал плечами.
Вечером все собрались на «кухне» – скопление ящиков, холодильника и плиты под навесом вокруг стола, – чтобы обсудить дальнейшие действия. Только сейчас команда обратила внимание на лес. Деревья, желтевшие и облетающие на глазах, словно шептали о грусти предстоящего сражения. Ветер слегка покачивал их кроны, от чего листья завиральными вензелями опускались на землю.
Все как один застыли, наблюдая за жёлто-красным листочком, похожем на маленького лётчика-испытателя. Он очертил петлю, а потом клином полетел вниз. Подувший ветер подхватил лётчика и завертел его в тройном кольце их мёртвых петель. Потрёпанный листик плавно опустился на центр стола, вокруг которого сидели семеро и наблюдали за представлением. Каждый сравнил себя с этим увядающем творением природы. Он, как и все сидящие оборотни, был «естественным» созданием, спокойная жизнь которого изменилась в одночасье, когда появилось новое создание – ветер. Так и все здесь сидящие думали, что появление Дилана изменило их жизнь, но никто не осуждал его, а скорее даже благодарил. Никто из них не был приспособлен под спокойную жизнь. С самого детства их дрессировала судьба для чего-то большего.
– Нам нужно найти адскую тройку, – выводя всех из общего транса, сказала Лена.
– Мы можем их выследить, – предложил Тони, отхлёбывая крепкий кофе. Раньше официант говорил, что Тони настолько жёсткий, что пьёт кофе – тройной эспрессо – без сливок и сахара. Так оно и было. Только такая доза помогала скрывать постоянную усталость, полученную из-за бессонных ночей. Скелеты из шкафа преследовали Тони каждую ночь, превращая сны в кошмары.
– Ты не совсем прав, – сказала Бетси, предостерегающе помахивая пальцем. Шесть пар глаз уставились на неё. Владелица хотела добавить что-то ещё, но под таким давлением смогла только с щелчком захлопнуть рот.
Такому пристальному вниманию есть своё объяснение. Бетси зарекомендовала себя среди друзей как женщина, которая способно вести диалог с постоянными издёвками, но сейчас её голос был напряжён, а тон женщина старалась выдерживать спокойный, но это слабо получилось. Напряжение находило своё отражение даже в её позе: всегда прямая спина стала покатой, а почти всегда опущенные плечи сейчас доставали до подбородка. Она явно подумала о том, о чём другие пока не догадались.