И после никто не пытался останавливать. У путешествующих своих забот хватает. Да и не так много людей встречалось. Дождь кончился, но телеги по размытым дорогам проходили с большим трудом, и народ старался не вылезать из дому без нужды. Первые дни с непривычки болели мышцы. Когтя это не сильно беспокоило, Медвежонок спасался Обликом: пока устраивали лагерь и ужинали — боль уходила. Хуже всех пришлось Белке, но на третий день приноровилась и она. На ночь съезжали с дороги, ночевали в лесу, с рассветом двигаясь в путь. Ехать в темноте не решались. В первую ночь вынужденно попробовали, но не понравилось. Хотя больше не лило, тучи так и не рассеялись. Дорогу благодаря зрению ларга потерять не опасались, однако Белка, хоть и чуть привыкла к седлу, могла упасть. Да и получалось медленно, проще дать отдохнуть и лошадям, и себе.
Трижды попадались города. Заезжать не стали: бедно одетые дети на хороших конях могли вызвать вопросы. Объехали по широкой дуге. А через деревушки проскакивали, не останавливаясь, лишь понукая коней.
На седьмой день Медвежонок, перекинувшись в безлюдном месте, почуял впереди большую воду. И скопление людей и лошадей сзади. Люди были гораздо ближе воды. И хотя это мог быть кто угодно, от каравана купцов до едущего по своим делам пана с жолнежами, ни у кого не возникло ни малейших сомнений — погоня!
Пятнадцать лет назад Арнольд еще не был ни Хитрюгой, ни капитаном. Зато был восхитительно молод, в меру удачлив, и крайне самонадеян. Именно последняя черта привела ягера в неудачное место в неподходящее место. То есть, для задуманного действа и полночь, и спальня баронессы Грациано подходили как нельзя лучше! И сама Моресса была великолепна! Вот только барон Клаудио оказался подозрителен, ревнив и глуп. Мало того, что появился там, где не нужен, так еще и схватился за изукрашенную железку, по недоразумению числящуюся мечом. Теперешний Хюбнер набил бы ревнивцу морду и, пригрозив оглаской случившегося, ушел себе восвояси, не забыв поблагодарить баронессу за прекрасную ночь. А тогдашний не придумал ничего умнее, нежели заколоть беднягу. Всю следующую неделю с незадачливым любителем прекрасного пола жаждали познакомиться королевские стражи Салевы и собратья по ремеслу, нанятые оскорбленной женщиной. И лишь добравшись до границы Сапога, Арнольд вздохнул спокойно. То была славная гонка!
Сейчас казалось, что в те дни ягер плелся медленнее черепахи. Отряд летел вперед, ежедневно преодолевая невероятные расстояния. Глубокой ночью люди выпадали из седел во дворе очередного трактира, чтобы с рассветом водрузиться обратно и снова нестись по следу, становящемуся всё свежее. Арнольд с жалостью поглядывал на Ядвигу. У здоровых мужиков глаза вваливались, а тут ребенок, девочка… Впрочем, дочка на жизнь не жаловалась.
С такой гонкой погоня должна была закончиться за пару дней, но дети передвигались на удивление быстро. И всё же недостаточно. Разрыв сокращался. И в полдень шестого дня погони седоусый старший охраны встреченного обоза, почесав затылок, произнес:
— Видел я эту троицу, шановний пан. С полчаса назад мимо нас пролетели, как оглашенные. Даже задержать думал. Брюхом чуял, что с ними что-то не гаразд. Только у меня своя работа, так что звиняйте, шановный пан.
Арнольд коротко поблагодарил человека, не знающего, что всего полчаса назад он вторично родился на свет, и пришпорил коня.
— Эй, шановный пан! — заорал вдогонку седоусый. — Они не к заставе поехали! На Пекуты свернули!
Развилка вынырнула неожиданно. Может, потому, что отвлеклись, огибая встречный обоз. А может, мысли были заняты обнаружившейся погоней. Уходящая в лес узкая тропа — двум всадникам еле разминуться. Коготь, не раздумывая, свернул с тракта.
— Зачем? — проорал Медвежонок, пытаясь перекричать стук копыт.
— Мост охраняют! — заорал брат. — Дорога — деревня! Лодку наймем! Или купим!
Ну да, всё правильно. На мосту заставы с двух сторон. Задержат наверняка. Договариваться некогда, а драться опасно. Белку зацепить могут. Да и в порубежье всегда лучших воинов держат. Так еще дед говорил. В деревне лодку купить несложно. Хоть коней взамен отдать. Любая лошадь больше лодки стоит! А тут три таких зверюги!
Медвежонок принюхался. Погоня приближалась. Река тоже. Понять, успеют ли они отплыть, не получалось. Коготь глянул вопросительно, кивнул, поняв ответ, посмотрел на Белку. Девочка улыбнулась. Тяжело ей. И Когтю тяжело. Здорово его мистфинки головой приложили. Всем тяжело. Даже ему, а у него ведь Облик есть! Но Белка держится. И Коготь. А ему тем более положено!
Снова принюхался. Река совсем близко. На минуты счет. А погоню слышно уже. Не успеть! Что делать?! Что?..
Медвежонок пришпорил коня и, поравнявшись с Когтем, перебросил тому поводья.
— Уходите! Я их задержу!
— Сбрендил?! Их же до!.. Убьют!!!
— Всем не уйти! Задержу и сбегу! Я — «Медведь»! Белку спасай!!!
И не слушая возражений, спрыгнул с седла.
Погоня подходила к концу. Если бы не лес, да топот копыт собственных коней, беглецов было бы видно и слышно. До них не мили, считанные сотни локтей. А может, уже десятки. Как бы еще избежать боя, заставить детей говорить, а не драться… Вильдвер может броситься сразу, и у Арнольда не поднимется рука его осудить. Слишком многое мальчику пришлось пережить.
Хюбнер рванул так, что обогнал кроатца Ридицы, вылетел из-за поворота и остановился, подняв коня на дыбы. Дальше дороги не было.
Медвежонок огляделся. Хорошее место. С обеих сторон от дороги густой ельник. Кони не пройдут. Пешком ребят не догнать. Лишь бы у Когтя с лодкой сложилось. Пройти можно только по дороге. А на дороге он!
Медвежонок встал так, чтобы впереди был прямой участок. Пусть увидят издалека. Остановятся, замешкаются. Может, испугаются хоть на минуту. Это даст брату время. Немного, но даст.
Сбросил тяжелый жупан и куртку. В бою лишь помехой будут. И рубаху тоже, на белом хорошо видна кровь. Ни к чему врагу знать, удалось ли его зацепить. И пусть видят, с кем имеют дело. Еще немного времени. Каждая выигранная минута пригодится Когтю и Белке.
Откинул одежду на обочину, чтобы не мешала, и вышел на середину дороги. Замер. Настраиваться некогда. И не надо. Ярость уже проснулась, напитала силой, очистила голову от лишних мыслей.
Они снова пришли, проклятые мистфинки! Убившие деда! И второго деда! Панаса! И бабушку! Пришли, чтобы убить Когтя и Белку! Всех, кто ему дорог! И его самого. Что ж, кто хочет крови — получит кровь! Их слишком много, чтобы прикончить всех. Один труп они получат, но, дорогой ценой. Очень дорогой! Здесь, на лесной дороге, их ждет Смерть! И возраст не важен! Ничто не важно! Он вильдвер! Он «Медведь»!
Вылетевший из-за поворота всадник остановился на месте, подняв коня на дыбы…
Деревушка приютилась на берегу, почти вплотную подступив к воде. Почти, потому как дорога шла по самому берегу. Или вода поднялась, из-за прошедших дождей… Коготь остановил коня и огляделся. Небольшое селение, с десяток дворов. Зато у каждого — лодка, а то и две. Вот только весла осторожные жители прячут в сараи. Но на этот раз повезло. Возле одной из долбленок возился невзрачный мужичок.
— Здрав будь, тато, — Коготь спрыгнул с коня. — Лодку продашь?
— И вам не хворать, шановный пан, — вид мальчика явно привел мужика в замешательство. — Так не можу ж я без челна-то. Живу с нёго…
— Так с трех-то коней лучше жить можно, — времени торговаться не было.
— Трех коней? — мужик впал в оторопь. — Так жалко лодку-то…
— Короче! Берешь ловеков за долбленку, или я тебя прям тут распишу под сварожских идолов и за так возьму!
В руках Когтя замелькал нож. Мужичок следил лезвием с нарастающим страхом.
— Белка, садись!
Держа перо наготове, мальчишка забрал весло, столкнул лодку с берега, и, что было сил, заработал веслом.