— Думаю, вы не доставляли бабушке проблем. Были хорошей девочкой и хорошо учились.
— Совсем нет, — засмеялась Вера. — Я хорошо училась, но не была хорошей девочкой. Дети часто обзывали меня безродной сиротой, когда хотели задеть, и я всеми силами поддерживала этот образ. Дралась и мстила за свои обиды со всеми вытекающими последствиями. До поры до времени, конечно.
— И когда все изменилось?
— Видимо, когда я повзрослела.
Это прошлое не имело над ней власти, поэтому рассказывала она обо всем спокойно, без стеснения и неловкости. Как будто речь шла про кого-то другого, а не про нее. Но все же, договорив, задумалась, зачем все это сказала. Зачем за минуту выдала ему как на духу то, о чем обычно старалась не говорить.
Возникшую волну паники Майер подавил ответной откровенностью:
— Я тоже не был послушным мальчиком. Но, в отличие от вас, на мне стояло клеймо родства. Не соответствовать было нельзя, и я всеми силами его оправдывал. Но потом все изменилось, когда я тоже, видимо, повзрослел. Вообще, надо бы говорить — мы. Потому что я не один. У меня есть брат, и мы близнецы, — с улыбкой закончил он, выбросил окурок и поднялся.
К тому времени Вера уже кое-что знала о Янисе. Что его отца убили, что у него есть брат-близнец, и ресторан, в котором они познакомились на самом деле принадлежит ему. Но не признаваться же, что уже это нагуглила.
Майер отряхнулся, но на воротнике, почти у самой шеи, осталась соринка.
— Близнец? Значит, вы очень похожи? — Веру эта соринка страшно бесила. Как только она подымала лицо, чтобы посмотреть на Яниса, взгляд тут же за нее цеплялся.
— Говорят, не очень. Он шеф-повар.
— У меня нет ни одного знакомого шеф-повара. И сама я не умею готовить. Вернее, умею, но не так, чтобы этим хвастаться. Я знаю, как резать крупноформатный керамогранит, знаю все об усадке и осадке зданий, но не могу сварить нормальный борщ.
— Как-нибудь мы обязательно поужинаем вместе, вы должны попробовать что-то из Данькиных шедевров.
Вера оценила, как ненавязчиво он пригласил ее на ужин, да так, что невозможно отказаться.
— Думаю, нам пора ехать, — подытожила она. — Буду благодарна, если вы подкинете меня не домой, а к бабуле.
— Разумеется.
Глава 3
Как обещал, Янис подвез Веру прям к дому бабули. Пока они доехали, погода поменялась. Стало туманно и влажно. Как-то быстро потемнело, словно кто-то задернул небо покрывалом. Вместе они дошли до подъезда.
— Я сообщу, когда подготовлю заключение, — пообещала Вера.
— Если у вас вдруг возникнет какая-нибудь неразрешимая проблема, позвоните мне.
— Какая у меня может возникнуть проблема? — удивилась она.
— Не знаю. Разное в жизни случается.
— Я буду иметь в виду, — вежливо откликнулась Вера и подошла к двери, но так и не открыла ее. Суетливо закинув сумку на плечо, снова повернулась к Майеру и сделала то, что категорически запретила себе делать, — смахнула эту чертову соринку с его пальто. После этого она зашла в дом и взбежала по лестнице.
Дверь в квартиру была приоткрыта — ее уже ждали. Значит, бабуля видела, как они подъехали, соответственно, Яниса она видела тоже.
— Я пришла. — Вера сняла ботинки и приготовилась к провокационным вопросам. Бабуля любила пошутить на пикантные темы, но с недавнего времени трудно было понять, шутит она или нет.
— Вера, ты что завела себе любовника? — крикнула Евдокия Степановна, все еще стоя на кухне у окна и пытаясь получше рассмотреть мужчину, с которым приехала внучка.
— Нет. Это по работе. Заказчик. Мы ездили на объект. Он всего лишь любезно подбросил меня к тебе.
— Жаль, — вздохнула старушка, поправляя штору и включая чайник.
Вера повесила куртку на вешалку и зашла в ванную помыть руки. Сунув ладони под теплую воду, она вдруг вспомнила руки Майера. Когда он схватил ее за плечи, в ней вспыхнуло странное чувство.
— Видно, что приличный мужчина, — очередной недвусмысленный намек бабули прервал попытку ее самоанализа.
— С чего ты взяла? — хмыкнула Вера, принимая из рук бабушки чистое полотенце.
— Одет красиво.
— Знаешь, сколько я встречала в своей жизни красиво одетых негодяев?
— Голодная, поди?
— Да.
— Садись, накормлю.
Вера прошла в гостиную и села за круглый стол, который располагался в центре комнаты. Стол был такой большой и массивный, что все остальные предметы мебели казались миниатюрными. Не уступал ему только дубовый сервант, в котором бабушка хранила красивую посуду. Эти две вещи, которые можно считать антикварными, она умудрилась купить по дешевке у какого-то забулдыги. Низко нависший абажур выбеливал светло-серую скатерть. На ней еще виднелись заломы и лежала она чуть кривовато. Вера разгладила складки и натянула сильнее один край, выровняв углы.