— Боже, это то, о чем я думаю?
— Да, я сегодня у бабули была. — Не спрашивая разрешения, Вера залезла в ящик и достала сковороду, чтобы пожарить мясо.
— Вера и сковородка — это не по фен-шую. Отойди от плиты и не порти мне ауру, — провозгласила подруга.
— Не свисти, уж стейки я в состоянии пожарить. Когда мясо хорошее, возни особой не надо, сама знаешь.
— Не спорю, но это тоже лотерея. Вероятность два из двух, что ты испортишь шикарное мясо, а рисковать я не готова, сегодня у меня и так хреновый день. Посиди пять минут, я переоденусь. Можешь пока вино открыть.
Вера так и сделала — откупорила бутылку и устроилась за столом, на своем любимом месте. Она с удовольствием понаблюдает, как подруга возится у плиты. Вообще, Вера любила смотреть, как кто-то готовит. Это вызывало в ней неподдельный восторг. Наверное, потому что собственные познания в кулинарии были весьма скромными. Она могла справиться с чем-то простым и понятным, без замороченных составов и сложных вкусовых сочетаний. Во всяком случае, на ее яичницу никто не жаловался.
— Как у бабули дела? — вернувшись, поинтересовалась Рида. Она облачилась в мягкие тренировочные штаны и свободную футболку. На Вере, впрочем, было надето почти то же самое, только вместо футболки укороченный свитшот.
— Нормально все. В своем репертуаре. Ругалась, что я редко заезжаю.
— Я с ней согласна. Ты как поганый любовник. Поимеешь ментально и свалишь.
Вера рассмеялась:
— А кто тебе мешает ко мне приехать?
— Сделаю сегодня поострее, ты не против? — Получив от подруги утвердительный кивок, Рида от души сыпнула перца на мясо. — А вдруг вам некогда. Вы ж семейные — такие. Соберусь, а у вас романтик со свечами и сексом.
— Ага-а, — протянула Вера, и в ее многозначительном «ага» Риде сразу почудилось неладное.
— Что такое?
— Я тоже сегодня потерпела фиаско, так что ты не одна.
— Подожди. Я должна к этому приготовиться. — Она положила два куска говядины на раскаленную сковороду и села за стол. — Я вся превратилась в слух.
— Нечего рассказывать. Я разделась. И все.
— Ничего не поняла. Давай сначала. Где разделась, как разделась, зачем разделась. Главное — перед кем разделась.
— Перед мужем. — Мысленно отмотав ленту дня назад, Вера рассказала все с момента, как ей сообщили о визите Софьи Сергеевны и до момента, как она оказалась в кухне без лифчика.
— Да он полюбоваться тобой хотел! — развеселилась Рида и хохотнула. — Ошалел мужик от счастья!
— Конечно, — скептически отозвалась Вера. Не помнила она в глазах мужа ошалелого счастья. — Мясо!
Рида вскочила, чтобы перевернуть стейки. Не дай бог передержит — придется им с Веркой подошву жевать.
— Не, Севку по-любому надо проучить. Оставайся у меня до утра.
— Во-первых, так себе наказание. Во-вторых, ты же знаешь, я уже отвыкла спать не дома.
— Софья Сергеевна, значит, соскучилась по твоей кровушке. Боже, боже, как ты ее терпишь?
— Пятьдесят грамм коньяка и легкая придурковатость делают меня практически неуязвимой, — сострила Вера и взяла бутылку, чтобы наполнить бокалы красным вином.
— Да-да, во всех есть частичка волшебного, человеческого, доброго, и, если мы этого не видим, это не значит, что этого нет, — засмеялась Рида.
Решив, что удобнее будет в гостиной, подруги унесли еду и вино на маленький журнальный столик, включили торшер и разместились на диване.
— Почему мужики такие тупые. Всего-то надо, немного еды, немного… нет, лучше много вина… маленький диванчик, маленькая свечка. И все! Романтик готов! Боже, — простонала Рида, томно упав на подушки, — мне срочно нужен какой-нибудь дикий и страстный мужчина. Вера! Вокруг тебя полно мужиков! Нет, не дикий и страстный. Лучше найди мне основательного с серьезными намерениями.
— Чтобы ты третий раз основательно вышла замуж и третий раз основательно развелась?
— Тебе, что, жалко?
— Не жалко. Но я ж никогда сводничеством не занималась, ты все время справлялась без меня. Нет у меня приличных кандидатур. У тебя полный телефон всяких мужиков. Ну-ка, дай глянуть… — Вера взяла со стола сотовый подруги и полистала контакты. — Вот, например. «Егор Кон.»
— Егор Константинович. Я тебе о нем говорила.
— Не помню.
— Ему около пятидесяти или чуть за… разведен… есть дочка и внучка. Он ненадолго задержался.
— А, этот. Точно. Как говорят, старый конь борозды не портит.
— Но и глубоко не пашет! Он все время рассказывал про свою внучку. Во сколько начала ползать, во сколько пошла, что ест, как спит… мама дорогая… Вера!
— Возможно, так он намекал тебе, что любит детей и готов к серьезным отношениям, — выдвинула Вера свою версию.