— Не беспокойся, в нашем случае такого не будет.
— Конечно, не будет. Во-первых, с Янисом я никогда не разведусь. Во-вторых, именно об этом я и прошу. Забудьте, что у вас когда-то были дети, и никогда больше не приближайтесь ни к Янису, ни к Дане.
— А иначе что? Мой всесильный сын что-нибудь мне сделает?
— Кто? Янис? — засмеялась Вера резким, громким смехом. — Что вы, Янис никогда не сделает ничего плохого своей матери, а вот я могу... могу сделать так, что вы об этом очень пожалеете. Вот теперь я сказала все, — подытожила она и поднялась.
Уходя, Вера чувствовала, как ее слегка потряхивает. Пробыла в квартире всего несколько минут, но будто оставила там все жизненные силы. Сев в машину, она откинулась в кресле и прикрыла глаза.
— Я говорила, что не нужно было к ней ходить. Чего она тебе наговорила?
— Ничего, — тихо ответила Вера. — Зато я ей кое-что сказала. Не должно последнее слово оставаться за ней.
— Я за тебя переживаю, — сказала Рида, полезла в сумку и вытащила маленькую бутылочку воды. — Вот. Выпей, успокойся.
Вера сделала несколько глотков и заговорила:
— Я хотела на нее посмотреть. Хотела посмотреть в глаза бабе, которая променяла двух прекрасных сыновей на мужика. Это она им может рассказывать, как ей трудно жилось, но я знаю. Никакая она не жертва, она расчетливая сука... Вот почему таким мамашам Бог дает детей?
— Ладно, не терзайся. Главное, что у вас с Янисом все хорошо, — Рида попыталась хоть как-то воодушевить подругу, боясь, что та снова зациклится на своей проблеме.
— Только попробуй сказать мне, что думаешь об аборте, я тебя придушу, — предупредила Вера.
— Нет, — рассмеялась Рида, — не думаю.
— Вот родишь нам племяша, я на него сразу половину своего состояния перепишу. Ты даже не представляешь, какая я состоятельная женщина. Даня обрадуется, я уверена.
— Софья Сергеевна постоянно всякую хрень несла, но я ни разу не видела, чтобы ее слова тебя так задевали, а тут... — задумчиво сказала Рида.
— Знаешь, что на это ответила бы моя бабушка? Где это видано, чтобы волчица защищала кролика.
Рида рассмеялась, радуясь, что Вера принялась шутить. Это значило, что она приходит в норму.
Их разговор прервал телефонный звонок, и Вера ответила, стараясь придать голосу бодрости.
— Ты где? — спросил Янис.
— Я уже освободилась, а ты? — ответила вроде бы не соврав, но и не сказав всей правды.
— Еще нет.
— Хочешь, я к тебе заеду? Вместе поедем домой.
— Было бы неплохо.
— Тогда еду. Жди.
В офисе царила рабочая суета. Сновали туда-сюда люди, трезвонили телефоны, и только кабинет Яниса был оплотом тишины и спокойствия.
— Я соскучилась, — улыбнулась Вера.
Янис окинул ее теплым задумчивым взглядом, и легкая улыбка скользнула по его губам:
— Мне нравится, когда ты приходишь ко мне на работу. Я почти закончил. Просмотрю эти документы, и поедем домой.
— Не торопись, я подожду.
Вера бросила пальто и сумку на один из двух черных, кожаных диванов, стоящих напротив друг друга. Ее до сих пор потряхивало, но не от холода. Немного успокоившись, она признала, что подруга права: они с Янисом могут крупно поссориться, если он узнает, что она ездила к его матери.
— Как прошел твой день?
— Хорошо. Еще раз сегодня убедилась, что не ошиблась, подключив к проекту Порошина. Он отлично справляется, думаю, в феврале начнем стройку медцентра.
Янис поднял на нее взгляд, оторвавшись от изучения отчетов.
— Душа моя, больше ты ничего не хочешь мне рассказать?
Вера покусала губы, немного помолчав.
— Ты уже знаешь, да? Кто тебе сказал?
— Не все ли равно.
— Да, я сегодня поговорила с Даней, а потом поехала к вашей матери, — занервничав, признала уже известный ему факт.
— Тебе не стоило этого делать.
— Ты часто делаешь то, что считаешь нужным, никого при этом не спрашивая. Вот и я сделала так же.
— Какова бы ни была причина, надеюсь, результатом ты удовлетворена, — сказал он с ощутимым холодком в голосе и снова занялся делами.
Вера подошла к окну и в течение нескольких секунд наблюдала за уличным движением. Им удалось объясниться без ссоры, и можно было бы успокоиться, но в тишине, установившейся в кабинете, чувствовалось что-то неприятно гнетущее.
— Во всем, что случилось, есть и моя вина, — заговорила она, не выдержав напряжения. — Если бы я была более откровенна, и ты был уверен в моих чувствах, тебе бы никогда не пришло в голову предложить мне разойтись.