Нет уж. Сначала кофе. Потом душ.
Вера медленно спустилась по лестнице. Проходя через гостиную в кухню, взяла с дивана шерстяной плед и накинула его поверх халата. Может, и не сон вызвал эту дрожь. Дома было прохладно. Впрочем, кошмары были для нее не редкостью, и это говорило лишь о том, что в попытке все успеть она снова загнала себя. Опять заработалась. Зимой будет спокойнее. Возможно, она даже возьмет отпуск. Возможно, даже доведет свое жилище до ума. А то, как говорят, сапожник без сапог. Строит, ремонтирует, создает красоту другим, а до своего руки не доходят. В доме еще куча недоделок. В мансарде, где она обустроила рабочее место, до сих пор шкафы без дверей. Перевернутый деревянный ящик поставленный временно выполнявший функцию придиванного столика теперь прочно обосновался. Его, кстати, Вера решила оставить. Надо только отшлифовать и покрыть маслом.
Пока варился кофе, сходила за ноутбуком, чтобы просмотреть свои наработки по новому проекту. Не так уж плохо просыпаться ни свет ни заря. Раньше начнет работать — раньше освободится. Нужно дать себе отдохнуть. Сама не понимая как, она, черт возьми, все-таки в него ввязалась. Крепли виртуальные стены медцентра — нарастала ее тревожность. Ей все чаще приходилось разговаривать с Майером. И хотя все общение она практически свела к телефонным звонкам, спокойствия не прибавлялось. Надо как-то выдержать сегодняшнюю встречу. Радовало, что они будут не одни. В сущности, не было особого повода, чтобы встречаться, но, как она поняла, на этот раз инициатором выступил сам Виктор Олегович Рысь. Он захотел переговорить с ней лично.
— Доброе утро. — В кухню вошел полуголый сонный муж.
— Доброе, — удивилась Вера. — А ты чего так рано?
— Работы много. Помещение сегодня будем под офис смотреть.
— Молодцы. Как ваши дела? Продвигаются?
— Работаем потихоньку. Я тоже хочу кофе.
Вера поднялась и достала для него кружку. Ей не верилось в успех предприятия мужа. Нельзя делать деньги из ничего. Не получится впарить людям какое-то непонятное рекламное приложение и ждать, что миллионы на голову посыпятся.
— Я сегодня с Янисом встречаюсь, — довольно сообщил Сева.
Как странно, я тоже, подумала Вера.
— А ты считала, что ему это не будет интересно.
— Я и сейчас так считаю, — не удержалась она, хотя подобных высказываний стала избегать, чтобы не расстраивать мужа.
— Ты не можешь признать свою ошибку, да? Я тебе докажу обратное.
— Не надо мне ничего доказывать. Я тебя ни в чем не упрекаю.
Она начала уставать от этого разговора. Демонстрируя, что больше не намерена это обсуждать, погрузилась в изучение своих документов.
Кофе допили молча.
— Вот посмотришь, — сказал муж, уже выходя из кухни.
— Ага, — проворчала Вера, — разойдитесь, я взлетаю.
Всеволод услышал ее тихие слова и обернулся. Вера смутилась.
— Знаешь, — негромко, но внушительно сказал он, — ты все говоришь о моих неудачах. Но, по-моему, мой самый провальный проект — это ты.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, дрогнув.
— Я ждал, ждал... но так и не дождался.
Сева ушел, а Вера так и осталась смотреть в дверной проем невидящим взглядом. К горлу снова подкатил горячий ком, и в одну секунду все стало противно. Все! И кружка любимого кофе, и светлые стены кухни... и работа, и муж... и розовый сад за окном, и день, и час... вся эта жизнь! От клавиатуры ее заворотило. На первые удачные наброски проекта стало мерзостно смотреть.
В глубине души Вера понимала: конфликты с мужем от его неустроенности. Чем выше взлетала она, тем нетерпимее к ее успеху становился он. Она никогда не упрекала его, не хвасталась своими победами. Каждая из них — это не удача или везение, это результат упорного труда. Они поженились, будучи еще студентами. Сева видел, как она училась, как делала первые шаги в профессии, и знал, чего ей это стоило, но будто назло обесценивал труд и умалял достижения. Словно сводил с ней давние, никому не понятные счеты.
Мстил за неоправданные ожидания?
Вера никогда не была пылкой, но Сева почему-то думал, что после свадьбы все изменится . Не верил, что это не маска. После их первого секса он был разочарован, а она долго плакала. Потом все наладилось — Вера научилась притворяться. Она так мастерски это делала, что уже и сама верила — все у них хорошо. Просто прекрасно. Как у всех. И недавняя реакция на ее неожиданный перфоманс не должна была ее обидеть. Но все-таки задел Севка что-то в ее душе, и эта тонкая струна до сих пор звенела.