15.
Мне кажется или стены тут лишние?
Невидимые часики тикают в моей голове, принося массу неудобства и фантазий от беспокойства о собственном психическом здоровье до таких вот идей. А что, морозопух и "лезвие" при мне, как минимум одной стены не будет, как максимум - всего корпуса. Только за это придёт сира и вырежет мои почки. Почки у вампиров - самый долго и болезненно восстанавливающийся орган. Сердце не так больно регенерирует, как эти...
Третий раз за день перебирая чемоданы и багаж сказок, придуманных ещё при жизни отличавшейся сумбурностью и мегаломаничностью. Самые страшные из них - "Сказка о царе Двуликом", "Алиса в стране Этикета", "Рутапочек", "Призрак таракана", "Любовь пиявки". Нежнейшей любовью моя сестричка приветствовала сказки о всякой живности, мечтая стать зооголом. Никакие уверения о правильности слова «зоолог" её не убеждали. Матушка часто любила повторять что сестра вобрала все ужасные черты именно от меня. Хорошие не взяла ни у кого. На мой скромненький вопрос, а в кого это я такая мама, била ложкой по лбу, приговаривая: «Вот отдам тебя на проктолога-, как ты хотела...». Я же хотела быть практиком-психологом, но мой детский организм решил сократить, используя недавно подслушанную фразу.
- Мигаочик уже иссяк свои возможности, на память Никиона надежд нет. Карты мы, пожалуй, оставим напоследок, а это значит-, я застыла, выдавливая из себя самую очаровательную улыбку, ожидая аплодисментов, фанфар и барабаньего перелива,- мой выход!
Резвой жёлтой подбежала к супер-чемоданчику, отпирая второе дно. Морозопух мне пригодиться только в том случае, если побег будет уже из здания поместья, а не из простенькой комнатушки. Тут преспокойненько можно орудовать тончайшим лезвием, разрезая замочки. Быстро, удобно, растратно. Замки тут все сделаны из драгоценной меди, ставшей на мировом рынке среди ресурсов одним из немногих не воссоздаваемых искусственно создававшихся.
- Чик-чик и ты нашинкован, как всеми любимая курица-рыба.
Что за курица-рыба боятся спрашивать даже опытные экологи и дознаватели, предоставляя сбор информации опасным бабулькам.
Несясь по коридорам на тоненьких ножках, отчаянно вспоминая о местоположении товарищей по несчастью, я чудом избегала встреч с обывателями этого дружелюбнейшего местечка.
После милых расшаркиваний и совсем не милых пинков под коленную чашечку, когда мои глаза метали искры, а ярость с лёгкостью горного козла смогла посоревноваться с Пуховьей, мы дошли до заветного коридора с облюбованной комнаткой.
Идя, как шпионы на задании, мы то врезались в стены, то друг в друга, то роняли металлические вазы. Кажется, я поняла, каким образом спасти наследственное достояние от шаловливых детских лапок. Короче, шпионами нам не стать. Шум стоял тише, чем в прошлый раз, но не менее пугающий.
Сердце тридцать раз ухало, падало к бедренной кости, не доваливаясь к пятке, столько же раз поднималось; печень схоронила в несколько раз больше нервных клеток, чем за последние лет пять; желудок приварился к подкожному жировому слою, питаясь оттуда, ведь противный Двуликий, по-жабьи улыбаясь, вынес неприятненький вердикт: «Из-за своей необдуманной выходки тебе со всеми торжествами вручаю диету».
- Дейзи, фу,- заулыбался накачанная пышка, продвигаясь позади. На его очевидные слова я не отреагировала, опуская импровизированную ручку, замаскировавшуюся под вазу.
- Никто не запретит мне пройти в личный Рай!-нахмурилась я, приоткрывая заветную дверцу.
- Не бойся, никто не запрещает,- промурлыкало под ухом. Сердечко испуганно затрепетало, падая в обморок. Мозг остался наедине с эгом. Последнее счастливо оскалилось, атакуя первого. Мозг трепыхался недолго, сдаваясь на съедение победителю. Теперь мной правит эго. Какое счастье! В тюрьму бы не загреметь с его однотипными планами о закровлении мира и рубке тканей на запчасти. Больше его сиятельство ничего не интересовало.
- Чего подкрадываешься? Жить надоело? Вампиры с испугу голову отгрызут, не обращая внимания на твоё положение в нашем «списке нежелательных трупов».
- Не беспокойся, жёлторотик, я тебя баиньки отправлю быстрее, чем ты мне голову отгрызешь,- и мир померк. Я осталась наедине с эгом и болью в шее. Смотря на их захватывающую схватку на пьедестале моих мыслей, я отчётливо понимала, что победит боль в шее, а с Пушком нужно что-то решать. Такими темпами мы к библиотеке никогда не дойдём.
Если честно, я даже не представляю, как дальше развивать романтическую линию, но как-нибудь выкрутимся! Именно такой настрой обычно приводит к могиле, тюрьме и запою.
Спасибо, что тратите своё время на эту книжку!