16.
*Дейзи Тати*
- Всемирная несправедливость! - взвыла, не допуская и мысли о смирении, поворачиваясь к окошку. Нет, я точно неправильный вампир: то волосы выпадают, то спину заклинит. И как теперь разогнуться?
На такие проблемы обычно дедушка жаловался, находясь в почётном пенсионном возрасте, как он отшучивался, слегка за двадцать, обречённо кряхтя:" Вот вырастешь и поймешь меня, лучик-Дез". Докряхтелся!
Мысли перетекали калейдоскопом. Вот свадьба сестрёнки и шального мальчугана, с которым она только вчера играла в балбол; теперь Кэтти, решившаяся на жалкие попытки выучиться на орнитолога и грумёра в гнездовых условиях, гоняющаяся за непослушной псинкой миссис Воаз, нежданно пригласили в заезжую гильдию знахарей и чтецов вековой мудрости; здесь наше превращение из жалких человечек до птенцов, призванных в будущем стать великими "прославителями" Крыла; скоропостижный наплыв эмоций и игры в подземелье (чего там только не происходило: и споры на интерес, и взлом двери на поверхность, за который, почему-то, досталось только мне и Кэтти, и плавно протекающее обучение мухлежу); похороны дедушки и папы: на карете упали в обрыв так, что вместо двух тел остался мясокостный фарш с кусками ткани, металла и кожи. Меня пробрало на истерический смех. Пожалуй, с того самого дня, когда до нашей семьи дошло известие о потере двух мужчин, я стала такой, какая сейчас - бухтелкой-оптимисткой и нервной реалисткой. Правда, местами проскакивала старая, зацветшая, как сыр плесенью, натура мечтательницы.
Но разве это важно, когда к концу подходит третья неделя нашего нахождения в этом мегагостиприимном местечке? От зелёно-серых тонов кружилась голова, а нервная система, в последние дни ставшая действительно нервной, хмуро выслушивала тереньканье повешенных поперёк часов. Хоть самой вместо них вешайся.
Минуты взаперти давались трудно. Азартная суть требовала какого-нибудь актива, накрывала приступами, не оставляющими после себя ничего хорошего, кроме головной боли и быстро закрывающихся царапин на защитном барьере, установленном предусмотрительным Пухом.
Окуксишвиеся и забродившие мозги придумали даже воображаемых друзей - постоянных спутников не самого приятного детства - Катеньку и Алесандро. Ритуалистка и артефаткор клыкасто оскалились, обнажая зелёные дырявые, как облитого каким-то химикатом трупа, языки, сочащиеся противной слизью. Покрутив головой, Дейзи очумело уставилась перед собой.
- Вот это меня накрыло. Неужели ядовитый цветочек не только ядовитый? - с сомнением покосилась на, казалось, сжавшийся лиановый росток. Ещё раз тряхнув головой, девушка решительно встала, подбирая шапковидный предмет.
В глубине зрачков засела желтинка истинной ипостати, грозя перерасти в захватывающую в тиски сознание бурю. Дейзи носилась по комнате, не зная, что делать - выстрелить морозопухом в окно, создав первый в истории летний снегопад, или, смиренно сложив лысину на макушке, просиживать платье?
- Будь что будет!- воинственный клич не произвёл никакого впечатления на барьер, зато залп морозопуха напрочь сбил защиту перед окном. Тихое пунь, перекрикивающее, разве что, комариный писк, не привлекло бы никакого внимания, зато не тающий снег перед окном в летний сезон - без проблем. Конечно да!
- Ничего страшного, - неуверенно, без должного ликования, отметила для себя, выискивая окошко без решётки. Такое даже нашлось в метрах двухстах или семидесяти окнах влево и трёх вниз - через два корпуса.
За тем окном оказался знакомый бальный зал, всё ещё обвешанный лепниной, как гроб высшего чиновника венками с черепушками - за вредность.
С труской оглянувшись, мои глаза наткнулись на звериный взгляд. Едва не взвизгнув, всё ещё постукивая каблучком, я медленно засеменила в сторону га'ххера, не особо надеясь на спасение и побег.
- Птенчик заблудился и оторвался от мамочки? - хмурь в голосе парня не разогнать засиявшей на округлом лице лучшей улыбочкой из моего старого арсенала, который насильно выбили из меня оба сира нашего Гнёздушка.- За мной двигай.
- Слушай, Пух, а в этом зале никого не убивали ну, скажем так, на днях?
- Последний раз тут убили Элви Бланка лет двести назад, а что?
- Так вы все кончито? - заприметив на полу блестящую цацку, быстренько, пока злобный *цирюльник
- Нормальные мы.
-Это видно, - попеременно вгрызаясь, обнюхивая, прислушиваясь и облизывая камешек, покачивалась из стороны в сторону, имитируя медведя-шатуна.
- Не грызи и иду в комнату, - разозлился мистер Пух, пытаясь отобрать игрушку из цепких лапок вампиршы.
- А что это? - капризно протянула, запоминая вздрогнувшее при детских вопросительных нотках тело надзирателя.
- *След.
- Чего раньше не сказал?
- Зачем?
- Мило. Неужели мистер Пушок не знает элементарных правил этикета при общении с леди? - цинично заявила я, с некоторым восхищением рассматривая дергающиеся в яростном неистовстве мышцы лица.
- Ты и леди как огонь и вода-прямые противоположности.
С таким характером ни одна неприличная мисс или миссис не выйдет за тебя, - фыркнула, потягивая гласные. Разошедшаяся при прошлой фразе мускулатура резко перешла в спокойствие.
"Псих ли?"
- Мне второй не надо, - улыбнулся парень, нахально запихивая меня в комнату. Щёлкнул замок - меня заперли. В четвёртый раз!
След - магический аналог видео- и аудио-камеры, запечатлевший также магический фон и содержание химических элементов в месте пребывания.
Цирюльник - То же, что парикмахер; в старину выполнял некоторые обязанности лекаря: ставил пиявки, проводил кровопускание и т. п. В этом случае Дейзи неудачно пошутила в голове, обозначая мистера Даун-Раса как кровопускателя.