- И что мы скажем?.. – спросил Ирем с раздражением. - Что императору приснился сон про Олварга, а у стюарда Меченого лихорадка? Люди и без того уже считают нас либо лжецами, либо сумасшедшими. Не стоит укреплять их в этом мнении.
- Возможно, следует напасть на Мирный раньше, чем он выполнит свою угрозу и убьет всех пленных, - предложила Лейда.
- Проблема в том, что мы не знаем, правда ли все то, что Олварг говорил про Мирный, - рассудительно заметил Аденор. – Может быть, все эти речи про заложников – просто способ выманить нас из города.
Лицо Дарнторна просветлело – эта мысль явно казалась ему привлекательной. Ирем напомнил самому себе, что Льюберт был свидетелем того, что Олварг делал с пленными в Кир-Кайдэ, и до сих пор не мог простить себе свое бездействие. В глазах мессера Ирема шестнадцатилетний Льюберт, чудом спасшийся от Адельстана и бежавший в лагерь заговорщиков, никак не мог считаться соучастником преступлений своего отца, но сам Дарнторн, по-видимому, так и не сумел избавиться от угрызений совести.
- Пошлём разведчиков?.. – предложил Лэр.
Ирем поморщился, вспомнив про тех, кого он посылал следить за аркой Каменных столбов. В лучшем случае, они сейчас в плену вместе с людьми из Мирного.
- Это бессмысленно, - сухо ответил он. - До Мирного всего пара часов пути. Разведчики вернутся как раз вместе с Олваргом и его армией. Если, конечно, вообще вернутся.
Льюберт мрачно и настороженно смотрел на коадъютора.
- Тогда как мы вообще узнаем, правда это или ложь?.. – спросил он тоном человека, который уже догадался, к чему клонит собеседник, но никак не может до конца поверить в то, что он все понял правильно.
Ирем пожал плечами. Он всегда сочувствовал Дарнторну, но сейчас щадить чьи-нибудь чувства было невозможно.
- Правда или нет – это сейчас неважно. Если Олварг хотел выманить нас из Адели и сразиться на своих условиях, то он с тем же успехом мог использовать для этой цели правду, как и ложь, - ответил он. – Если он в самом деле взял жителей Мирного в заложники, то мы ничем не сможем им помочь. Наша задача – защитить Адель. – Он обернулся к ворлоку. – Могут ли маги из Совета Ста как-то ослабить действие Истока?..
Викар, перебиравший бусины любимых четок, печально покачал головой.
- Боюсь, что это невозможно. Я могу помочь одному человеку за раз. С большим трудом – двоим или троим. Но если помощь ворлока будет нужна сразу всем жителям Адели, это будет каплей в море.
- Но я слышал, что всех ворлоков учат специальным методам, при помощи которых человек способен контролировать свое сознание, - заметил Валларикс. – И этим методам будто бы может обучиться даже человек, не наделенный магией.
- Это верно, государь, но, чтобы овладеть этими методами, нужны месяцы и даже годы тренировок.
- Значит, вы считаете, что эффективных способов защиты нет?.. – очень спокойно уточнил Валларикс.
- Когда Безликие напали на дан-Энрикса и его спутников в лесу, магия действовала на людей по-разному. Кто-то совсем лишился мужества, кто-то настолько обезумел, что напал на собственных товарищей, но кто-то был готов сражаться до конца. А это значит, что мы можем противостоять Истоку, если захотим, - сказала Лейда. Ирем вдруг подумал, что после суда над Криксом Лейда всегда говорила об Истоке с такой ненавистью, словно он был человеком, которого она собирается убить. Казалось, она видит в магии Истока не безликую, хоть и могущественную Силу, а живое, наделенное умом и волей существо. Врага, которого можно заставить заплатить за причинённые им страдания.
- Я восхищаюсь вашей храбростью, леди Гефэйр. Но, боюсь, я не готов поручиться за самого себя так же решительно, как вы, - с кривой улыбкой сказал Аденор. Ирем отметил противоестественную бледность Аденора и уже не в первый раз спросил себя, как вышло, что этот изнеженный и не отличавшийся особой храбростью аристократ всегда упорно норовил попасть в самую гущу неприятностей, будь то война, «черная рвота» или нападение Безликих. Создавалось впечатление, что он испытывал какое-то извращенное удовольствие, подвергая себя испытаниям, которые могли смутить даже гораздо более выносливых людей.
Валларикс, видимо, подумал о том же самом.
- Не говорите ерунды, Ральгерд, - сказал он, покачав головой. – Вы могли двадцать раз уехать из Адели, но вместо этого остались здесь. Вы кто угодно, но не трус.
- Спасибо, государь, - усмехнулся Аденор, которому предположение о его храбрости явно казалось исключительно забавным. – Тем не менее, я думаю, что полагаться исключительно на силу собственного духа будет несколько... самонадеянно. А полагаться на чужую силу духа, особенно говоря о тысячах людей, которых мы не знаем – это уже просто безрассудство.