Когда Ирем вернулся, мать расплакалась и обняла его – но вечером того же дня сказала Ирему, что их семья в долгу перед наместником, который выкупил его из плена, и поэтому Ирем должен отправиться ко двору дяди и, в знак благодарности, служить ему как можно лучше. Несомненно, это было благородно, и соратники отца восприняли поступок его матери, как проявление тонкого понимания законов куртуазности, но Ирема все же задело то, что мать была готова с такой легкостью расстаться с ним сразу же после шестимесячной разлуки. А уж раздражение наместника, который сперва должен был расстаться с крупной суммой денег, а потом еще и получил обузу в виде мальчишки, от которого нельзя было избавиться, вообще не поддавалось описанию.
- ...Сэр Айрем Кейр, - Наин рассматривал своего гостя беззастенчиво и пристально, явно пытаясь отыскать в молодом рыцаре черты подростка, которого он когда-то знал.
Сэр Ирем занимался тем же самым – хотя и не так открыто. Энергичное и моложавое лицо Воителя ничуть не изменилось по сравнению с воспоминаниями Ирема; новой была только седина, пробившаяся в темных волосах и бороде и контрастировавшая со смуглой кожей императора.
Приветствие, которым удостоил его Наорикс, заставило мессера Ирема поморщиться. Если Наорикс не забыл о нем за пять прошедших лет – то он, конечно, знал, что его собеседника никто уже давно не называет Айремом.
- Ирем, мой лорд, - поправил он.
Наин прищурился.
- «И» вместо «ай» – звучит очень по-южному. Вас что, смущает ваше каларийское происхождение?
- Нисколько, государь, - возразил Ирем, едва удержавшись, чтобы не пожать плечами. Предположение, которое в Адели прозвучало бы довольно оскорбительно, здесь, в приграничье, выглядело просто смехотворным. Строить из себя южанина и щеголять столичным выговором в таком месте – значило не облегчать, а осложнять свое существование. И Наин это, несомненно, понимал.
- Однако вы переменили имя. Почему?..
- Ваш сын звал меня Иремом. Я предпочел сохранить это имя в память о нем.
Наин задумчиво кивнул, как будто бы только сейчас вспомнил о дружбе Ирема с наследником.
- Мой сын... Да, помню. Вы с ним были близкими друзьями.
«До тех пор, пока вы не решили, что вам это не по вкусу» - мысленно добавил Ирем. Но вслух, конечно же, ничего не сказал, а только слегка поклонился, признавая правоту своего собеседника.
Он стоял перед императором в той же одежде, в которой вернулся в крепость – в кожаном колете, на котором было видно оттиски кольчуги, с брызгами грязи на высоких сапогах. Когда гвардеец из Золотой сотни объявил слезающему с коня Ирему, что его хочет видеть император, Ирем не стал тратить время на поиски подходящего костюма – ограничился лишь тем, что оставил солдатам шлем, кольчугу и покрытый грязью плащ. Он рассудил, что спешка извинит его довольно-таки неприглядный внешний вид. А как же! Мелкий приграничный командир потрясен небывалой честью и считает, что мир рухнет, если королю придется дожидаться даже несколько минут...
- О ваших рейдах против нагорийцев говорят по всей Каларии, - заметил Наин благодушно. – Я был рад узнать, что не ошибся в вас. Вы еще в юности произвели на меня впечатление. Я сразу понял, что со временем из вас получится нечто по-настоящему незаурядное. И я бы не хотел, чтобы вы попусту растратили свои таланты в приграничных стычках с айшеритами. Вам нужно служить в Ордене. Это откроет перед вами совершенно новые возможности... Конечно, человеку вроде вас, неоднократно доказавшему свое умение командовать людьми, было бы глупо предлагать начинать кандидатом или даже рядовым гвардейцем. Я хочу, чтобы вы заняли пост претора в Лейверке.