- Много, - вслух заметил он.
Кто-то из подпевал Девятки не сдержался:
- Кому как. Не всем же жаться из-за каждой медьки.
- Я плохой игрок, - мрачно сказал южанин, улыбнувшись собеседнику, как будто бы хотел добавить "но зато очень хороший фехтовальщик". Правильно истолковав его недобрую улыбку, друг Девятки предпочел перенести все свое внимание на фишки.
- Кто бросает?..
- Мейер Элрик.
- Я удваиваю.
- Эй, полегче! Это уже сотня ассов. Кто поддержит?
- Я, - хрипло сказал сопляк. От волнения лицо у него покраснело, но не сплошь, а пятнами. Крикс никогда не был азартным человеком, но сейчас он ясно видел, что мальчишка не уйдет, пока не проиграет все, что можно, и впридачу то, чего нельзя.
- Не стоит, - Лакетт улыбнулся с деланным сочувствием. - Вам, мейер Элрик, что-то не везет последние три круга.
Парень закусил удила.
- Я поддерживаю, - упрямо повторил он.
- Как вам будет угодно, - согласился Лакетт мягко. Если все-таки дойдет до разбирательства, все скажут, что Девятка отговаривал мальчишку продолжать. - Что поставите? Все ваши деньги уже на кону.
- У меня есть это, - Элрик торопливо расстегнул золотую цепочку на шее. Снял с нее какой-то амулет, сунул его в карман, а саму цепь бросил на стол. Вот интересно, сколько времени пройдет, прежде чем золотая безделушка тоже станет ставкой, а потом перекочует в руки Лакетта?
Крикс посчитал, что следует вмешаться.
- На твоем месте, я не повышал бы ставки, пока не сумею отыграть хотя бы часть того, что успел просадить.
Тот, кого называли Элриком, удивленно покосился на него. Потом нетерпеливо дернул головой.
- Не ваше дело.
- Не мое, - помедлив, согласился Крикс. Если этот сопляк во что бы то ни стало хочет, чтобы его тут раздели до подштанников - пусть себе забавляется.
Крикс уже направлялся к выходу, когда подручный Лакетта, который, видимо, считал себя задетым его вызывающей манерой поведения, бросил вдогонку уходящему разведчику:
- Иди-иди. Гефэйр как-нибудь сам разберется, сколько ему ставить.
Услышав это имя, Крикс остановился и даже шагнул назад, к столу.
- Кто здесь Гефэйр?..
Недоросток гордо выпятил тощую грудь.
- Я. Мейер Элрик Годелвен Гефэйр.
Сын мессера Годелвейна. Младший брат Лейды Гефэйр. Так-так-так.
- Это меняет дело, - вслух сказал "дан-Энрикс". И пинком перевернул игральный столик. Фишки посыпались на пол, а несколько человек одновременно заорали от досады.
Лакетт вскочил на ноги.
- Ты за это ответишь, - пообещал он, бледнея от досады. Но, хотя Крикс был здесь один, а с Лакеттом сидело пять товарищей, в голосе Девятки чувствовалась неуверенность. Крикс знал, что пользуется в войске дурной славой, и, по настроению, то возмущался, то смеялся, слушая рассказы о приписываемых ему "подвигах". Но сейчас энониец в самом деле был способен кого-нибудь убить, и Лакетт опасался не напрасно.
- Ну, давай, - негромко сказал Крикс, и почти воочию увидел, как всех тех, кто собирался вскочить следом за Девяткой, приморозило к их табуретам. Было совершенно очевидно, что первая вспышка ярости прошла, и ни один из них уже не хочет драться.
Тут Гефэйр снова подал голос - его сверстники вообще очень редко понимают, когда лучше помолчать.
- Да кто ты вообще такой?.. И по какому праву лезешь не в свое дело?
Крикс покосился на него.
- Ах да, Гефэйр... Я о тебе чуть не позабыл. Вставай. Пойдешь со мной.
- Еще чего, - процедил Элрик. - Я останусь здесь, а ты катись на все четыре стороны.
Крикс кивнул. Он, в общем-то, и не рассчитывал ни на какой другой ответ. И очень ясно представлял, что делать дальше. Сделав шаг к сидевшему на табурете Элрику, "дан-Энрикс" заломил Гефэйру руку за спину - мальчишка изумленно охнул - и потащил братца Лейды за собой. Табурет с грохотом перевернулся, но никто из друзей Лакетта даже не шевельнулся, чтобы помешать южанину. Должно быть, они шестым чувством опытных и тертых шулеров почувствовали то, что Лакетт понял уже после первой встречи с энонийцем - лучше сделать вид, что все в порядке, и не связываться. И особенно сейчас, когда Меченый пребывал в каком-то непонятном настроении.
Вытащив Элрика на двор, Крикс прошел еще несколько шагов, а потом выпустил своего пленника, с трудом подавив искушение напоследок пнуть его под зад. Он был готов остановить мальчишку, если тот попробует вернуться в дом, но Элрик оказался настроен куда более воинственно. Едва освободившись, он схватился за кинжал - весьма добротный, надо полагать, его он тоже проиграл бы к концу вечера - и бросился на энонийца с такой яростью, что стало ясно: он еще никогда и ни от кого не получал взбучек наподобие сегодняшней, и сейчас полагал себя смертельно оскорбленным.