— И что же этот маг?..
— Он обещал Сервелльду Дарнторну свою поддержку. А в ответ будто бы получил у него разрешение проделывать какие-то магические опыты на пленных из Кир-Кайдэ.
— Ясно, — глухо сказал Крикс, и как бы невзначай провел по лицу рукой, стирая выступившую на лбу испарину. В этот момент дверь хлопнула, и в помещение вошел еще один человек — высокий, плотно сбитый, в черном шерстяном плаще с застежкой в виде крысы. По этому знаку, а еще больше — по тому, как внезапно напрягся Гилберт, Крикс понял, что перед ним тот самый Лео Ольджи, с которым Тойн советовал не связываться. Криксу он слегка напомнил Валиора — такое же кирпично-красное лицо, глаза чуть-чуть навыкате и всклоченная борода, только не темная, а русая.
— Кто это? — спросил Ольджи у вербовщика, бесцеремонно указав на Крикса пальцем.
— Новый рекрут, — быстро сказал Тойн, пытаясь незаметно показать южанину, чтобы он встал. Крикс заметил жестикуляцию сотрапезника, но остался сидеть. Помня о том, что Тойн рассказывал о нраве Лео, Крикс готовился к тому, что Ольджи это может не понравиться, но тот не слишком интересовался Криксом, продолжая обращаться только к Гилберту.
— Лориан Эккерт здесь?
— Нет, Лео.
— Хм. А чей же тогда конь у коновязи?
— Конь?.. — растерялся Гилберт.
— Ну да, Хегг бы меня подрал! Роскошный вороной тарниец. Ты вообще сегодня выходил на улицу? Или торчишь тут с самого утра?..
— Конь мой, — вмешался Крикс.
Тойн покосился на южанина и сокрушенно покачал темноволосой головой.
А Лео наконец-то удостоил его взгляда.
— Твой, говоришь?
— Ну да.
Судя по лицу Лео, Ольджи напряженно размышлял.
— Как тебя звать? — спросил он наконец, внимательно разглядывая Крикса. Превосходный конь и крестовина дорогого меча говорили о своем хозяине одно, а его простая, хотя и добротная одежда, и желание вступить в разведку, слывшую в имперском войске настоящей выгребной ямой — нечто прямо противоположное. Крикс понял, что начальник Серой сотни хочет выяснить, с кем он имеет дело, чтобы не нажить себе ненужных неприятностей.
— Меченый, — сказал Крикс, с трудом припомнив прозвище, придуманное Тойном — слишком уж серьезный разговор произошел после того, как Гилберт внес его в свой список.
— А человеческое имя у тебя имеется? — осведомился Ольджи раздраженно.
— Меня обычно называли Безымянным. Я бастард.
Лео презрительно выпятил губу.
— Сынок какого-то мелкого рыцаря, наверное?
Тойн поймал взгляд «дан-Энрикса» и изобразил утвердительный кивок. Но Крикс не пожелал принять подсказку и ответил даже с некоторым вызовом:
— Нет, я простолюдин.
— Что ты мне голову морочишь! — нахмурился Лео. — Если ты простолюдин — откуда у тебя подобный конь?
Крикс коротко пересказал историю про рыцаря, убитого под Шельдой. Он почти не сомневался в том, как Ольджи отзовется на его рассказ — и не ошибся.
— Да, тебе повезло, — медленно сказал Лео, выслушав его рассказ. — По мне, так даже слишком повезло. Подобному коню нужен более опытный хозяин.
— Тогда забери его себе, — мирно сказал «дан-Энрикс».
Насупленное лицо Ольджи при этих словах разгладилось. Гилберт тоже повеселел, решив, что энониец наконец-то оценил его советы по достоинству. Крикс неожиданно засомневался — так ли хороша задуманная им шутка. Правда, он уже успел составить себе определенное — и крайне неблагоприятное — мнение об Ольджи. Лео явно был паршивым командиром и любителем тиранить всех, кто не способен был ему ответить, и Крикс прекрасно понимал, что выяснять с ним отношения придется все равно — если и не сегодня, то в ближайшие несколько дней уж точно. Но даже такой человек заслуживал предупреждения.
— Конь очень своенравный, — нехотя заметил Крикс. — Вполне возможно, что он заупрямится и не позволит на себя сесть.
— Это тебе он мог не дать на себя сесть, — самодовольно ухмыльнулся Лео — А я встречал и не таких строптивых лошадей... Не сомневайся, я заставлю его слушаться.
Ольджи покосился на входную дверь. Ему явно не терпелось ощутить себя полновластным хозяином тарнийца, стоимость которого исчислялась в десятках лун.
— Пойду посмотрю на вороного в деле, — сказал он. — А ты, Гилберт, выдай Меченому половину месячного жалованья. Он неглупый парень... думаю, мы с ним поладим.
Это вряд ли, — вздохнул энониец про себя, и стал ждать развязки, почти не прислушиваясь к трескотне Гилберта Тойна, хвалившего собеседника за неожиданное здравомыслие.
Прошло не больше десяти минут, когда дверь хлопнула опять.