Проспектом Ворошилова, радуясь, что здесь мало светофоров и можно не терять времени, Ванжа спустился вниз, почти до Днепра, и свернул налево на улицу Розы Люксембург, где за высокой стеной виднелись крыши трикотажной фабрики.
В проходной сторожке ругались два человека.
— Не выйдет! — хриплым басом кричал один, одновременно выпуская из толстого, в красных прожилках носа струи табачного дыма. — Не на того напали, уважаемый Григорий Семенович! Все, по-вашему, — ферзи, а Локотун, видите, пешка.
Второй стоял около столика, склонив большую круглую голову на плечо, говорил презрительно, почти не открывая рта:
— Чего разорался? Меня горлом не возьмешь.
Заметив Ванжу, оба замолчали.
Лейтенант спросил, можно ли позвонить на склад.
— Милиции все можно, — сказал тот, что назвал себя Локотуном, прицеливаясь окурком сигареты в урну. — Но можно и не звонить. Так как перед вами собственной персоной завскладом Григорий Семенович.
Завскладом бросил на него недовольный взгляд.
— Поляков, — представился он. — Чем могу служить милиции?
— А я сейчас не милиция, — Ванжа смущенно улыбнулся, — у меня чисто личное дело. Девушка у вас там работает, хотел, чтобы позвали.
— Кто?
— Сосновская. Нина Сосновская, учились в одной школе.
— Не повезло вам, лейтенант. — Поляков сощурился, глаза превратились в узенькие щелочки. — Нет Сосновской. Как раз сегодня не вышла на работу.
— Не вышла? А что с нею?
— Откуда мне знать? Может, заболела. — Поляков замолчал, пожевал губами и направился к выходу. Уже в дверях добавил: — А может, загуляла где, теперь такая молодежь... Кстати, она не у меня на складе работает, а в цехе ширпотреба. Кладовщицей.
Ванжа проводил его взглядом. Заведующий складом, одетый в модную финскую куртку, шел не спеша, вразвалочку.
— А вы домой к ней заскочите, — посоветовал Локотун. — Чапаевская, 26, это тут недалеко.
— Удобно ли? — Лейтенант сделал вид, что колеблется. — Девушка больная, а я...
— Удобно, еще как удобно! Вас увидит — сразу выздоровеет, — подмигнул Локотун. — Был у меня в молодости такой случай...
Ванжу меньше всего интересовало разглагольствование вахтера о собственной молодости. Он и так знал, что Нина на работу не вышла, и на фабрику приехал лишь потому, что капитан Панин учил его не полагаться на чужие глаза и уши. Завскладом ничего нового не сообщил, и все же было в его словах нечто такое, что заставило лейтенанта лихорадочно перебирать в памяти весь разговор.
«Как раз сегодня не вышла на работу». Как раз сегодня... Следовательно, вчера, то есть во вторник, Нина на работе была. Что из этого вытекает? А ничего. Далее Поляков сказал: «Откуда мне знать? Может, заболела. А может, загуляла где, теперь такая молодежь». Не хотел ли этим сказать, что у Сосновской и раньше случались прогулы? Надо проверить. Хотя это больше похоже на обычное ворчание.
Нужная мысль, которая мелькнула во время разговора с Поляковым и казалась важной, заслуживающей внимания, теперь не давалась Ванже, ускользала.
ЗА РУСАЛОЧЬЕЙ СКАЛОЙ
Ванжа докладывал сдержанно, скрывая волнение:
— Сосновская Нина Павловна, девятнадцати лет, член ВЛКСМ. Прошлой весной закончила среднюю школу, работает кладовщицей на трикотажной фабрике. Живет с матерью и малолетним братом — Чапаевская, 26. Отец несколько лет как умер...
Очеретный слушал молча, попыхивая сигаретой, щурил красивые, под высоким надбровьем глаза.
— ...Встречалась со звукорежиссером областного радио Ярошем. Последнее, зафиксированное свидетелями свидание, — Ванжа почувствовал, что краснеет, — понедельник, 23 мая. Родителям Ярош сказал, что виделся с Сосновской и во вторник, то есть вчера. До восьми вечера. Так ли на самом деле — неизвестно. Ночью поехал на запись, возвратился на рассвете. Главный редактор Савчук утверждает, что не давал Ярошу никакого задания. В среду утром, 25 мая, то есть сегодня, сразу же после ночной записи Ярош отбыл симферопольским поездом в отпуск. Путевка в Мисхор выдана месткомом.
— Все?
— Все. Разве что...
— Я слушаю.
Букву «л» старший лейтенант выговаривал странно, она словно двоилась, прежде чем слететь с губ. Шутники из следственного отделения даже намекали на давнее и пока безрезультатное ухаживание Очеретного за Людмилой Яремчук из научно-технического отдела городского управления.