========== Обращение автора ==========
История разделена на арки — их названия указаны в названиях глав. В каждой арке фигурируют два-три главных героя.
Арки в данной части:
▷ главы 1-7 — «Волчьи ягоды»
▷ главы 8-15 — «Охота на лифу»
▷ главы 16-20 — «Тени перелётных птиц»
▷ главы 21-30 — «Осколки в отражениях»
▷ главы 31-42 — «Возмездие»
Так как история относится к циклу, она пересекается с другими побочками. Тем не менее, множественные пересечения с другими историями не влияют на сюжет этой. Так что знакомство с ними не обязательно.
Умирать будут много, но не сразу. Автор только учится писать экшн, но сцены сражений имеются.
В общем и целом, я вложила много сил в эту работу. Надеюсь, она придётся вам по душе.
Огромная благодарность Рей-сенпай, продиравшейся через кошмарные джунгли сего текста, а потом ещё и прорубавшей в нём нормальную дорогу, чтобы эта история могла быть читаемой и более-менее логичной. А ещё без этого чудесного человека герои не были бы собой, а сюжета не было бы вообще. Спасибо.
========== Пролог ==========
март 2017
Напрасно ли всё, что происходит?
Когда над городом нависают первые весенние тучи — не снежные, а именно весенние — он первым идёт на них смотреть. Просто так, без глубокого смысла или стремления что-то найти. Он видел много облаков, за пролетевшие годы он мог бы описать их и с закрытыми глазами, по вкусу ветра отличить одну погоду от другой, но именно сейчас всё переставало иметь смысл. Ему просто хотелось посмотреть на этот город весной. Посмотреть и как следует запомнить, пусть эти воспоминания и сотрутся скоро.
Напрасно… ли? Он поднимается по узкой лестнице, не считая ступени. Размышления постоянные и непрерывные, сонмами призраков скользят по чистому сознанию. Он не похож на того, кто находится в раздумьях — если судить по внешности, он похож на самого обычного парня. Может, даже ближе к подростку. Он одёргивает рукава толстовки, в которой уже успел замёрзнуть, и через люк выбирается на крышу. Крыша скользкая и опасна своим резким наклоном, но он умело балансирует на ней и ловко спускается к краю, умудрившись никуда не навернуться. «Даже жаль», — думает он со смешком. Садится, игнорируя пробирающий сразу холод, откидывает со лба светлую чёлку, с которой шаловливо играет ветер. Так удобнее. Может, стоило одолжить у Люси заколку, просто он уже привык к своей причёске.
Тучи сгущаются. Они сероватые и грязные, плаксивые, как расстроенный ребёнок, и хмуро клубятся. Настолько повседневный оттенок, что художники не стали бы его рисовать — слишком скучно. Но он не художник, да и цену каждого мгновения знает, а потому с искренним удовольствием любуется этой тоскливой простотой. В просветах мерцают мартовские лучики солнца. Один из них, самый отважный, с высоты падает на улицу рядом с домом, окрашивая мрачный асфальт в серебро. Пробегает по крышам автомобилей и трогает людей за шапки. Сугробы отталкивают его, не соглашаясь таять раньше срока. Сюда тепло ещё не скоро доберётся.
На крыше невысокого частного домика сидит юноша лет двадцати. У него светлые волосы, спадающие на лицо, передние пряди длиннее задних, а глаза пёстрые, рыжевато-зелёные, как лес. Он одет не по погоде, но не обращает на это внимания, как и на опасность своего положения — того и гляди соскользнёт. Юноша с задумчивой нежностью, что показалась бы странной любому наблюдателю, обводит глазами видимый горизонт. Геометрически ровные очертания домов, провалы в виде улиц и проспектов. Мелькающие тенями жители города и их пыхтящий транспорт. Всё так недолговечно, но так отчаянно живёт, и юноша качает головой своим мыслям: пожалуй, каждый город особенный по-своему, но подобного Авельску он не помнит.
Он достаёт из заднего кармана джинсов мобильный телефон. Контактов немного, да и то в основном стоят с одинаковым именем и разными номерами. В список затёсываются ещё несколько, и один из них юноша нажимает без размышлений. Высвечивается символ исходящего звонка. Юноша прикладывает телефон к уху. Терпения ему не занимать, но человек на том конце берёт быстро — видимо, сказывается привычка.
— Здравствуйте, Каринов Михаил, — бодрость и собранность. Он как всегда в форме и как всегда сияет; такое ощущение, что его ауру можно за километры учуять, настолько он сверкает. Интересный человек, если можно людей делить по степени интересности.
Голос юноши мягче — не от природы, а скорее от врождённой интонации. Он не вызывает раздражение или недоверие, а лёгкая ласка в тоне кажется настолько естественной, что собеседники быстро привыкают. Это даже не игра, просто юноша иначе не пробует. Он говорит так же, как живёт.
— Привет, Михаил, — здоровается он с оттенком радости. На том конце слышится удивление, и юноша улыбается: — Давно не связывались, да? Сколько же времени прошло?
— Около… пяти лет, кажется, — отвечает Михаил.
— Оу, я не заметил. Не обессудь, если не вспомню твой возраст. С этим, как понимаешь… — Юноша не договаривает, не считая нужным указывать на и так известный им двоим факт. Он окидывает пёстрым весёлым взглядом улочку, по которой, спеша и сбиваясь с шага, несётся какой-то ребёнок в ярко-красной курточке. За ним спешит женщина в тёмном пальто. Они скрываются из поля зрения быстро, за поворотом к школе. Наблюдение за ними не отвлекает юношу от разговора: — Конечно, ты ещё за ней приглядываешь.
— Естественно, — теперь он насторожен.
— У меня есть предложение… — Он поднимает лицо к небу.
Его речь собеседник слушает внимательно. Юноша не торопится, хоть и не раскрывает многого: Михаилу же не требуется детальная точность, хоть порой он и переспрашивает. Надолго это не затягивается, и юноша благодарит за доверие. Даже при минимальном объяснении своих мотивов он всё равно получает разрешение, да и то — лишь официальность. Было бы нечестно устраивать подобное за спиной Каринова. Нечестность юноша не любит.
— Мне стоит приехать в Авельск? — спрашивает Михаил после короткого молчания.
— Как сам решишь. — Юноша вздыхает. — Я уже переговорил с Борисом. Здесь не будет легко. Сейчас только март, но ветер уже изменил направление. Если не сейчас — то летом. Грядёт война. Мы должны быть к ней готовы.
Посреди улицы останавливаются три силуэта, подняв головы. Худой парнишка с кошачьими глазами, высокий парень с татуировками на руках, юркая девушка с ярко-зелёными кудрями. Юноша знает их так же хорошо, как то, что угроза приближается — и что эти люди шагнут ей навстречу первыми, первыми сложат головы. Слишком очевидно, чтобы не понять. Слишком ранящее, чтобы не жалеть. И не отвернуться — он сам их в это втянул.
— Кто ещё? — спрашивает Михаил.
— Каспер и Люси, — говорит юноша. — С Йореком ты не знаком. Местное отделение не придёт на помощь мне в этом деле, но я не думал их ввязывать. Пригодятся все силы, но если оценивать здраво… я бы обошёлся ещё вами с Борисом. Костяк достаточно крепкий, чтобы выдержать первый удар.
— Первый удар будет по нам?
— Первый удар будет по Авельску. И принять его можем только мы. Спасибо за разрешение, Михаил. Подумай на досуге, но подумай хорошо: на кону стоит многое, и я знаю, что тебе будет легко решиться. Но теперь от нас всех зависит будущее этого города… будет он уничтожен или выстоит. Нельзя в таком деле торопиться. — Юноша убирает телефон, не дослушивая прощание. Он машет ладонью людям внизу. Девушка сразу машет ему в ответ.
— Ро-о-о! — кричит она. — Спуска-а-айся!
Парни стоят молча, но их улыбки ощущаются с любого расстояния. Юноша скользит взглядом по ним, затем качается в сторону и демонстративно чуть не падает; черноволосый парень показывает ему великолепный жест, явно символизирующий, что если юноша навернётся и погибнет, он ему ещё раз шею свернёт.
Весна прорывается робостью, весна накрывает город. Здесь скоро начнётся хаос, загремит тревога — страшнее, чем могут представить себе люди, что зовутся нормальными. Возможно, на них это тоже скажется, но в задачах уже стоит пункт: «Не допустить». Обычных не касаются дела странных. И дела, и война, которая вот-вот разразится между крупнейшими организациями Авельска.