— Значит, — проговорила Настя отрешённо, — у меня есть странность.
— Или ты у странности, — с философским выражением заметил Роан. — Никто не может объяснить законы, по которым странности влияют на обладателей (мы называем их «странные») или на реальность. Феномен странностей — самая сложная загадка нашего мира. Видишь ли, иногда странность своим существованием может вредить владельцу… как в твоём случае.
— Вы знали? С самого начала? То, что я странная.
— Да.
— И вы тоже странный? И Антон?
— Да, да.
Терпения ему не занимать, но даже если бы он уже разозлился, Настя бы того не заметила. Всё больше догадок крутилось в голове, и она забыла про чай, вперившись взглядом в собеседника — тот в ответ смотрел спокойно и открыто.
— Расскажите… — Она качнула головой. — Больше.
— Хм… — Роан сложил руки на столе. За закрытыми занавесками поглощала Авельск жестокая душная ночь. С завтрашнего дня вновь пойдут дожди. — Ты неправильно пользуешься своими способностями, закрываешь их в себе, поэтому они приносят вред. Человек не может долго молчать. Он создан голосом и голосом живёт.
— Если я смогу овладеть… контролем, мне не придётся молчать?
— Конечно. Но это тоже непросто. — Юноша подпёр подбородок ладонью, оценивающе рассматривая девушку. — Ты ещё юна, Настенька, и мир ещё не влияет на тебя в полной мере. Сейчас всё, что ты можешь делать — это двигаться вперёд, отбросив страх перед собой. Если бы странности убивали своих владельцев сразу, ныне общество было бы меньше. Однако люди выживают. С этим можно выжить. Всё будет зависеть лишь от твоего желания и твоих стараний.
— Хорошо… Я буду стараться.
— Славно, что ты не говоришь «я справлюсь» сразу.
— Не все справляются?
— Честно — не все. — Роан улыбается одним взглядом. — Но ты сможешь. Ты сильная девочка, Настя. И я привёл тебя в этот город, чтобы помочь тебе эту силу взять под контроль. Но здесь будет тяжело, и здесь есть твои враги.
— Лекторий… — Настя сглотнула. Сразу вспомнился запах палёного, липкая тяжёлая кровь и издевательский голос человека с красными волосами. — Что это? И кто такой Файр?
— Лекторий, — повторил Роан. По его лицу нельзя было сказать, о чём он думает, и это несколько напрягало. Юноша вздохнул: — Это люди, которым сейчас ты понадобилась. Организация, можно сказать. Файр — всего лишь боевая пешка. Я не буду говорить тебе, малышка, избегать их, потому что придерживаюсь правила, что всё нужно познавать на своём опыте. Просто… что бы ни случилось, верь нам. Верь мне. Я не дам этому городу рвать перья моим птенцам.
Подобное сравнение выбило из колеи, а с Лекторием Настя так ничего и не поняла. Она покачала головой: и зачем столько загадок?! Но энергия уже её оставляла, а осколки сосредоточенности медленно таяли в сознании. Бережно Роан подступил, и из сгущавшегося в зрении полумрака возник короткий фрагмент: он погладил её по волосам и сказал ни о чём не беспокоиться. «А как же Антон?» — хотела возмутиться Настя, но тело онемело и не слушалось, а свинцовая усталость давила на веки.
Если контроль над странностью вернёт ей возможность говорить в голос, то она готова попробовать.
Она справится. Обязательно.
========== 1 / 3. Приближение непогоды ==========
— 30 июня 2017
Пока в Авельске наступило затишье, сменив дожди многообещающей духотой, за городом погода стояла на редкость приятная. Свежесть кутала деревья, лёгкая прохлада покалывала высокие стволы и тяжёлые от листьев ветви. Рядом с непосредственностью обычного леса хвойная часть казалась сказочной: тёмно-зелёные лапы елей и лиственниц клонились к протоптанным и выложенным дорожкам, огибавшим частные дома с красивыми крышами и аккуратными садиками. Здесь царило умиротворение, а городская суета не затрагивала жителей. Благословенный покой — в Авельске гораздо хуже. Оля, правда, давно там была… так давно, что едва ли вспомнит. Пытаясь подсчитать дни, проведённые в этом маленьком мире, окружённом лишь деревьями да другими участками, девушка сбилась и отбросила напрасное занятие. Она потянулась к книге, на которой остановилась вчера; за половину сегодняшнего дня она успела разве что закончить другую, а как раз с этим произведением познакомиться стоило.
Только вот времени на отдых ей явно не будет отведено. Оля, в принципе, не привыкла жаловаться, да и то, чем она занималась, вызывало в ней больше гордость, чем раздражение. По-своему, но она ценна. Так что, заметив через окно подъехавший незнакомый автомобиль и быстро взвесив всё, Оля поспешила позвать отца. Пусть знает, что к ней гости, и не беспокоится. Правда, что за человек к ней сегодня заглянул? Уличные на такую дорогую марку денег не соберут, а из NOTE её навещают люди, не предпочитавшие подобный транспорт… Любопытство подгоняло, и Оля поспешила показаться на улице, остановиться на крыльце.
Человек подошёл сам. В чёрном костюме — от брюк и пиджака до рубашки — и с коротко подстриженными чёрными волосами, он казался обыкновенным жителем города. Может, по стальной осанке и манере держаться в нём можно было бы заподозрить директора какой-нибудь организации, но Оля, благо, не была новичком и знала, как определять себе похожих. Странный. Но она его не знает. Либо кто-то из необъявленных, либо…
Хм, второй вариант насторожил. Девушка приблизилась, остановившись рядом и снизу вверх глядя на посетителя. Этому человеку можно было дать лет тридцать пять — сорок, и в целом в его внешности не было подозрительного. Разве что шрам — длинный, проходивший по правой щеке и загибавшийся у глаза. Мужчина окинул её придирчивым серо-зелёным взглядом. Мигнул фарами синий спортивный автомобиль за его спиной.
— Имею честь представиться, — с убийственной учтивостью заговорил гость, — Верран. До этого напрямую мы с вами не пересекались, но я о вас наслышан.
Было бы странно, если бы он наслышан не был. Куда больше не понравилась Оле насмешка, мелькнувшая в его взгляде, но девушка подавила поднявшееся недовольство: злость — плохой советчик в ситуациях вроде этой. Человек напротив неё явно высокого статуса, а говорил он уверенно и с нажимом. Скорее всего, должность руководящая, и это само по себе важно. Ей стоит быть аккуратнее.
— Оля Цветаева, — представилась она, хотя смысла не имелось. — Честно сказать, я удивлена… Вы представляете Лекторий, не так ли?
С Лекторием она не любила контактировать, но статус вынуждал. Оля обещала когда-то помогать всем, не обращая внимания на принадлежность, и хотя до сих пор эта клятва несколько тяготила, Оля никому не отказывала. Будь то грязный уличный Кот, привыкший лишь воровать да лгать, ухоженный Гамлет, умевший давить на больное вроде бы не придавая тому значения, или лучистый Роан, всегда обращавшийся к другим с ласковым терпением и без малейшего шанса себя узнать — Оля говорила со всеми одинаково. Она — проводник. Она — связь. Она — сердце города, разрываемого изнутри.
— Верно, я из Лектория, — не стал увиливать Верран. Хотя он явно пытался придать себе важности, в его взгляде не было пронзительности, свойственной по-настоящему строгим людям. Он скорее наслаждался ситуацией, и Оле это не нравилось. Особенно толика одобрения, когда он окинул её с ног до головы и заметно сделал вывод, что она ему не помеха. Разумеется, вреда гость не причинит, и всё же…
— Я не принимаю ничью сторону, — на всякий случай напомнила Оля.
— Я в курсе ваших предпочтений. — Верран иронично хмыкнул. — Однако нейтральной стороне ведь всё равно, с кем сотрудничать.
Девушка сощурилась. Направление беседы и тон его голоса её не устраивали. Обычно приходившие либо откровенно насмехались — первые минут десять — либо сразу проникались добрым отношением. Израненные и утомлённые, они находили в Оле прежде всего то, чего им не хватало, а уже потом просили о помощи. Помощь нужна была разная. Кому-то подсобить с действием странности, кому-то связаться с кем-то, кому-то просто переночевать или по-человечески поесть. Надолго никто не задерживался, всё-таки наведывались личности разные, конфликтные, а не своими деньгами Оля распоряжаться не могла и отцовские сбережения не тратила. Но во всём остальном на неё всегда полагались. Она раскрывала руки, подпуская их, и они отзывались с благодарностью. Поэтому её никогда не ранили, хотя могли даже непроизвольно — неконтролируемые странности бывают страшны.