— Я могу сражаться в любом, — жёстко ответил Антон, не освобождаясь, но его взор кольнул зло.
— Нет. Твоя странность слишком сильна для сдерживания. — Настя закусила губу, отгоняя отчаяние. Нужно соображать. Она немного подтянулась, касаясь лбом его лба, и выдохнула: — Убивай. Убивай, только не дай силе убить тебя.
— Ты не знаешь, о чём говоришь.
— Знаю.
— Не знаешь! — это он почти выкрикнул, и изумлённая таким тоном Настя отпрянула, вновь прижимаясь к холодной стене. Зрачки Антона сузились, болезненно обострились черты лица, ресницы подрагивали. Он хрипло проговорил: — Это не то, что для меня важно. Я убивал и буду убивать. Но сейчас мы здесь ради учителя. Он такого не хотел бы.
— А чего хочешь ты?
Антон с сиплым выдохом резко отодвинулся, отпуская её. Настя скользнула за ним обратно в коридор; Каспер выстрелил, попав кому-то в бок, и невозмутимо сообщил, что это не смертельно.
На Каспера смотреть было страшно. Измождённый до ненормального состояния, сосредоточенный и одновременно яростный, пугающий больше своим видом, чем точностью своих атак и решительным своим натиском, он сражался наравне с ними, хотя его странность вообще не использовалась. Призрачный Йорек, мелькая отражениями и высовываясь конечностями из стен, бил по больным точкам, и Настя всех прикрывала, вновь и вновь скручивая пространство, раскладывая его на звуки и складывая так, как ей нужно было. Да, это не было великим. Но это было гармоничным и жутким. И ей даже не было больно.
Роан был поблизости, она чувствовала это всякий раз, как звуковые волны возвращались сигналами, и она звала и звала. Мимо пронеслась целая стойка с аппаратами, сбив с ног человека: Борис был снаружи, но он тоже сражался. Настя вскинула голову, уловив нечто странное, прищурилась; она была идеальным эхолокатором, получается, но…
— Борис говорит, чтобы мы бежали, — удивленно проронила она, а затем прокричала то же соратникам.
— Что не так? — спросил Йорек, выскочив рядом.
— Взрыв… здесь всё взорвётся!
Лекторийцам уже не было до них дела; они бежали прочь, выбирались, старались спастись, точно крысы с тонущего корабля. Однако лифы и NOTE так не могли и не желали. Они пробирались всё дальше. Каспер зло стиснул кулаки, у него полыхали глаза.
— Убираемся, — заявил он.
— Что? — взвилась Настя. — Но ведь!..
— Здесь ещё моя версия. Всё получится. Доверьтесь. Убираемся, скорее!
Антон перехватил Настю и потащил, почти поволок в сторону выхода. Йорек мчался рядом, порой незаметно даже погружаясь плечами в стены; он не разбирал дороги, а Каспер вёл их всех — Каспер с обожжённым боком, с кровью, обильно стекавшей и вытягивавшей из него краски, белый, как бумага, и очень злой.
— Быстрее! — услышали они голос Бориса. До лестницы они не успевали; пол, отрываясь по частям, взмывал обломками как ступени лестницы, поднимавшейся к дыре; трава и почва сыпались, но это было лучше чем ничего. Каспер пропустил их всех, хлопнул по затылку Йорека, когда тот попытался возмутиться, и выскочил следом, придерживая недвижимое из-за раны плечо. Он совсем посерел.
Борис стоял перед ними, раскинув руки, и земля вокруг него дрожала: будто само пространство подчинялось приказам, неохотно, раздражённо, готовясь вот-вот выплеснуть все свои силы и смять целое подземное здание.
— Там Роан! — закричала Настя. — Мы его ещё не спасли! Он там!..
Борис взглянул на неё — и опустил руки. Антон вовремя прыгнул, прижав её к земле и закрыв ладонями её уши. Сначала была вспышка, а потом воздух взорвался грохотом; Круценко ограничил действие, превращая материю в щит, и в них не полетели обломки — но остатки здания превратились в огромную яму, оседавшую пылью и осколками, завалы, разнёсшиеся там и тут устройства, куски стен. Настя захлебнулась пеплом, вскочила, уставившись на глубокую дыру в земле.
— Роан… — побелевшими губами выдохнула она.
*
В соседнем кабинете нашлась простынь — длинная и белая. Роан едва шевелился, так что Каспер сам обмотал его, словно накинув на плечи поверх своей куртки прекрасную тогу; он поднял бессмертного на руки без всяких усилий, перехватив под колени и плечи. Роан, удобно умостившись и уткнувшись ему в плечо щекой, проворковал что-то, отдалённо напоминавшее шутку. Кажется, его ситуация смешила. Каспер забавной её не считал.
— Они взорвут тут всё, — сообщил он, торопясь среди пустынных коридоров. Персонал, как и союзники, их покинул, и тут и там виднелись следы сражений: обломки, грязь, кровь, пули. Каспер и Роан остались последними людьми в здании. Каспер торопился, что было сил, мчался, почти перескакивая развалины.
— Лучше поспеши, а я потом выйду, — предложил Роан. — Так удобно…
— Хочешь, чтобы тебя разорвало?
— А, они такое пробовали. Не прокатит. Все кусочки будут соединены жилками… Хэй, не делай такое лицо. Прости-прости, не тревожься ты так, я же в порядке.
— Ты придурок, бессмертный, просто придурок!
Лестница была завалена, и Каспер свернул в сторону тоннеля. Пыльная подсобка; Роан приложил край своей необъятной тоги к его рту и носу, не давая надышаться грязью, хотя сам остался без всего, но Каспер не успел возразить: отсчитывались уже секунды до сноса здания.
— Я так и сказал, что им нужен капитальный ремонт, — весело и по-детски радостно заметил Роан, точно не чувствуя прожигающих взглядов своего спасителя. — Надеюсь, ребятишки не сильно шалили в моё отсутствие? Небось, перепугались…
— Ты всем нервы потрепал знатно! Угх, Ро, ты просто…
— Ты уже сказал, что я придурок, я помню!
Они свернули в тоннель. Выудив из кармана Каспера фонарик, Роан освещал дорогу. В гулком коридоре было слышно эхо каждого слова, шага и даже дыхания. Пыль оседала на мокрых волосах: вытереться Каспер не додумался, да и не заматывать же бессмертного в использованную как полотенце ткань.
Каспер с ошеломляющей лёгкостью прислушивался к себе. Сгусток боли, злости и тревоги, всю неделю его терзавший, растаял, словно снег под солнцем, и было потрясающе приятно. Роан обнимал его руками за шею. Он был тёплым, пах больницей, но был жив и в совершенном здравии. Сердце сжималось до горечи. Касперу слишком многое хотелось сказать, но он не знал, с чего начать.
— Я рад, что ты… — Он замолк, не подобрав слов.
Роан улыбнулся — это ощутилось в довольном смешке и растаяло с мраком. За их спинами раззевалась пропасть, раскрывая свою поглощающую пасть.
— Спасибо, что пришёл за мной, — произнёс он ласково. — Извини, что столько делов натворил. Ты, кажется, не был доволен.
— Не был доволен?! Да я в ужасе! Ты опять не попытался обсудить всё по-человечески! — Каспер, спуская с цепи злость, всё равно не мог направить её на Роана. Вместо этого он почувствовал огромное облегчение. Но всё-таки продолжил ругаться: — Никаких разговоров — просто ломанулся на пытки! Всему есть предел, ты, башка солнечная, почему не понимаешь, как это серьёзно? Мы все волновались! Я волновался!
— Отрада для моих ушей…
— Ещё одно такое выражение — и для твоих ушей будет ещё и трёпка!
— Хе-хе. Кстати… — Роан хотел было продолжить, но вдруг ткнул Каспера в бок. — Смотри, к нам на дружескую беседу пришли!
Каспер замер у выхода из коридора, но Роан добавил, что всё в порядке. Тогда получилось поднять его на руках и выбраться следом, тут же вновь подхватывая. Действительно, их ждали. Мужчина в строгом костюме и со шрамом на щеке. Верран. Каспер мигом напрягся, но Роан беззаботно протянул руку. Верран, окинув мрачным взглядом бессмертного и его спутника, положил на ладонь флешку в защитном футляре.
— У тебя ничего не вышло, — подытожил Роан.
— Вашими стараниями, — огрызнулся один из лидеров Лектория.
— Ну, ну, я же не виноват, что неуязвим. И странность мою, видимо, нельзя передать? Эх, так и думал. Что ж, приятная неделька была. Давно столько всего сразу не ощущал!