Выйти под дождь всё же пришлось. Настя, торопясь, завернула во дворы, надеясь не просчитаться в поворотах. Липкий холод касался открытой кожи, влажность оседала в лёгких моросью. Дождь усилился, затмевая свои шуршанием всякие прочие звуки, и Настя только больше спешила, разбивая лужи и окончательно превращая кеды в хранилища ледяной воды. Ливень всё же был холодным, несмотря на стоявшее на дворе лето; зуб на зуб не попадал, и Настя слепо пыталась не потеряться в лабиринтах незнакомого города.
Она завернула по наитию и действительно оказалась возле старого детского сада. Выглядел тот вполне прилично, но тихо. Ограда была снесена, и Настя без проблем спряталась у ближайшего подъезда, растирая ладонями плечи и пытаясь согреться. Капюшон скинула — всё равно не помогал. Волосы потемнели от воды и липли к лицу. Настя убрала их, порадовавшись, что всё-таки подстриглась. Мать была в бешенстве, когда Настя волосы обрезала, но поделать ничего уже не могла, и теперь тёмно-русые пряди не доставали и до плеч. Девушка со вздохом прислонилась к холодной узкой колонне, державшей крышу. Хотела было выудить телефон и ещё раз позвонить тому странному человеку, но уловила краем глаза движение и подняла лицо.
К ней кто-то шёл.
Вряд ли кому-то нужно было подходить к незнакомой девочке, и Настя невольно напряглась, вглядываясь в завесу дождя. Из-за воды были едва различимы очертания соседних домов, а человека тем более рассмотреть не получалось. Настя сцепила руки. Укороченные тёмные перчатки липли к коже. Человек подошёл и остановился рядом, мелькнув ярко-красным пятном.
Ярко-красным — это был зонт в его руке. Самый обычный, но впечатляющий буйством оттенка, как будто сияющий от воды лишь больше. Настя опустила взгляд и тут же была поймана в ловушку чужого взора — глубокого, затягивающего. Вздрогнула, моргнула, и наваждение развеялось. Странное впечатление создавал цвет глаз человека: тёмно-красный, винный как будто. Стоило бы оглядеть подошедшего, но Настя смотрела только ему в глаза, не в силах оторваться. Краешек сознания уловил, что это парень, он в джинсах и толстовке, а ещё у него тёмные чуть волнистые волосы и среди них… как ни удивительно, серебрились три седые пряди, находившиеся не рядом, но довольно заметные. Спокойное, равнодушное лицо, ровная осанка. В парне не было напряжения — во всяком случае, Настя его не уловила.
Опомнившись, что нельзя столько нагло разглядывать незнакомца, Настя поёжилась и произнесла:
— Здравствуйте.
— Привет. — Голос парня оказался глубоким, но с хрипотцой. Не то что красивый, но не отталкивающий. Парень окинул её долгим взглядом, задержавшись на промокшей одежде, но заговорил о другом: — Я провожу.
— А… ты знаешь, кто я?
Находиться насквозь промокшей рядом с незнакомым человеком ох как не хотелось, но всколыхнувшееся было волнение вдруг улеглось. Настя, чуть щурясь, склонила голову набок, пытаясь понять, что не так.
— Да. Ты Настя. — Он шагнул под прикрытие, отведя зонт в сторону и оказавшись ближе. Он был где-то на голову Насти выше, крепко сложен. Говорил без интонаций, словно просто сообщал известные факты: — Я Антон.
— М, приятно познакомиться. Я…
Антон с такой же спокойной уверенностью стянул толстовку через голову, оказавшись в футболке и немало шокировав девушку. Возмутиться не успелось, к тому же, парень обратился к ней снова, протягивая вещь:
— Возьми. И дай рюкзак.
Настя хотела отказаться, но что-то в нём ясно указывало: не переспоришь. Да и она замёрзла всё-таки. Стащила промокшую кофту, оставшись в блузке, с лёгким смятением приняла толстовку, почти сразу в ней утонув. Тёплая. Пахнет приятно. Чтобы как-нибудь замять смущение, Настя спросила, к кому именно они пойдут; Антон, уже забрав у неё кофту и перекинув через плечо вместе с рюкзаком, сообщил:
— К учителю.
— Учитель?
— Да. — Антон смотрел на неё всё так же непроницаемо. — Не веришь мне?
— Ну… — Вообще-то как раз не верить незнакомцам её учили особенно тщательно. Однако знания расходились с ощущениями, и Настя, немного помучившись, со вздохом призналась: — Верю. Не знаю, почему, но верю.
Однажды она за постоянный выбор в сторону интуиции поплатится. Остаётся надеяться, что не сегодня.
Тем не менее, воспитание вынуждало, и Настя всё-таки набрала номер человека, который ранее с ней связывался. Тот безмятежно сообщил, что да, Антон отправился, у него красный зонт, так что она может не переживать. Настя отключилась, затем сделала неуверенный шаг к парню.
Антон раскрыл зонт, и они направились прочь от детского сада. Двигался парень, явно подстраиваясь под темп шагов Насти, за что она была ему благодарна; всё ещё продрогшая, она внимательно приглядывалась к спутнику, поднимая голову, чтобы видеть нормально его лицо — и тут же отводила глаза, когда он сам на неё вопросительно смотрел.
— Ты его ученик, значит? — протянула Настя. Толстовка согревала, приятная сухость контрастировала с собственной зябкостью.
— Да.
— В школе?
Он выглядел старше.
— Нет. Я не учусь.
— Вот как. Тогда… репетитор?
— Нет.
Хотя отзывался Антон лаконично и кратко, в его тоне не слышалось раздражения или враждебности. Настя вздохнула тихо. Срываясь с краёв зонта, капли дождя рассыпались вокруг. Откуда-то из-за спины пылающим золотом прорезался отважный солнечный лучик, но быстро был поглощён сварливыми облаками. Пахло июньской прохладой.
— Значит, ты не учишься… — Даже подозревая, что её расспросы уже касались грани нетактичности, Настя всё же не удержалась: — А что тогда делаешь?
— Работаю, — ответил Антон так же спокойно и отстранённо. — Мне восемнадцать.
Ливень перешёл в отступление, и через его занавес упрямо пробирались очертания города. Переулки и площадки, балконы домов с развешенными тряпками и цветами в горшках, дворики и аккуратные клумбы со скромными милыми цветочками — в принципе, здесь всё было довольно обычным. Но Настю пьянило само ощущение присутствия на чужой земле. Она не дома. Здесь всё иначе, даже если кажется похожим. Близость Антона перестала тревожить, и она довольно вышагивала по лужам, игнорируя холод в ногах. Мудрёные переплетения показали, что без посторонней помощи Настя, пожалуй, и киоск с газетами бы не отыскала, так что она порадовалась наличию сопровождающего.
Дом, к которому привёл её Антон, от других мало чем отличался. Сложенный из светлых блоков, тоже с рядочками застеклённых балконов, самый обычный. Настя перевела дух. Не то чтобы она опасалась какой-нибудь выходки со стороны дяди, но он всё-таки был братом матери, они могли быть схожи в предпочтениях. Вот мать бы целый коттедж отгрохала, если бы захотела.
В подъезде пахло чистотой. Настя следом за Антоном поднялась на третий этаж, подождала, пока он, развернувшись к ней, быстро достанет ключи из толстовки и откроет входную дверь. Откуда у него ключи от дома? Гася тревожные предчувствия, Настя, пропущенная вперёд, робко заглянула в прихожую. В квартире ощущалось тепло, нематериальное, но словно бы существующее. Узкий коридор: встроенный шкаф для одежды, вешалки, зеркало над тумбочкой. Вдоль стены, делящей квартиру на две стороны, картинки в рамках. Освещение уютное, золотистое. Антон бросил ключи в специальную подставку и сказал раздеваться и проходить. Сам он уже развязывал шнурки на кроссовках.
Направо был переход к кухне и в ванную. Свернув налево, Настя сразу оказалась в довольно большой комнате, тоже уютно обставленной. Широкий длинный диван с множеством мягких подушек и парой пледов, кофейный столик, сейчас отодвинутый в сторону балкона. Напротив — стеллаж с плазменным телевизором, под ногами — мягкий ковёр молочного оттенка. Настин взгляд сразу наткнулся на третьего человека, и тут она уже встревожилась не на шутку.