Две тысячи лет… огромный срок. Хотя законы мира запрещают подобное долголетие, для странных всё иначе искажается. Необъяснимые механизмы способностей, особенностей, выделяющих их среди толпы обыкновенных, загадочные устройства различных категорий. Странные и отношения между странными. Странности людей, мест и чувств. Странность материи, пронизывающая, кажется, каждый миллиметр там, где растекается. Роан всё это видел, всё это слышал и всё ощущал. За две тысячи лет, должно быть, успеваешь набраться опыта.
Неожиданно раскрылись глаза на самые простые моменты. То, как Роан улыбается — не напряжённо, не эмоционально, а лишь спокойно, с бесконечной ненавязчивой теплотой, которая рассеивается вокруг, но всё равно не истощается. То, что он называет своих учеников детьми и что люди из NOTE его слушаются, хотя, казалось бы, зачем опираться на подмогу двадцатилетнего парня? То, что он ведёт себя так странно, но совсем не зло.
Но так даже немного страшнее. Кто знает, что творится в голове человека, прожившего безумное количество десятилетий? Он прошёл через века. Он опасен уже своим существованием, коль быть откровенными: с горами опыта за плечами он может строить такие интриги, какие и самым хитроумным не снились.
Настя взглянула косо на Роана, но он совсем не выглядел угрожающим. Обычный светловолосый юноша, бросавший крошки столпившимся вокруг лавочки птицам. Черты его лица нельзя было ни красивыми, ни наоборот; он мог придавать такое выражение, которое желал, но чаще всего оно было просто светлым, сияющим мягко и неброско. Роан как будто светился. Словами же описать его черты было трудно, и Настя запнулась на попытке; он не был необычным, но в то же время был особенным, и его, наверно, нельзя нарисовать в точности, потому что никакая кисть не передаст того, что кроется в его лице. Внешность не самая яркая, но запоминающаяся. Его ни с кем не спутаешь. Из-за взгляда, наверно.
Только сейчас заметила, надо же; в глазах Роана сверкают эпохи, пронесённые годами мгновения и бесконечное терпение, с которым он обращается словно ко всему миру.
А потом Настя подумала, что ему, наверно, было очень тяжело.
— Ты можешь спрашивать всё, что захочешь, — точно подметив её смущение, сообщил Роан. — Я уже говорил и повторю вновь: не нужно меня бояться. Из всех людей я, думается, единственный, кого не заденешь расспросами.
Потому что у него нет сокровенного? Настя склонила голову набок, размышляя. Всё равно она не была из тех, кто в лоб задаёт провокационные вопросы лишь ради удовлетворения жажды истины. Есть и элементарный этикет, в конце концов. Настя знала нечитаемых людей — нельзя было по ним сказать, что они думают; такими были замкнутый Антон, безукоризненно сияющий Михаил и галантный и приятный, но целиком закрытый от посторонних Каспер. Но они порой хоть немного да выдавали осколки эмоций, кто-то больше, кто-то меньше, но выдавали.
Роан к ним не относился вообще. Он держался так, словно был раскрытой книгой — читай, сколько вздумается. Все страницы светлы, но никогда не поймёшь, где правда, а где улыбчивая маска деланной доброты. Кто он на самом деле? И знает ли он сам об этом, если улыбается так безоблачно и постоянно держится подростком, давно перешагнув этот наивный возраст?
— Почему Вы защитили нас? — было первым, что она смогла представить честным.
— Потому что решил всегда вас защищать, — последовал ответ. Ни грамма сомнения в голосе. Странно, но даже звуча неколко и плавно, его речь не отдавала ни елейностью, ни сюсюканьем, а потому не вызывала раздражения. — Это на самом деле так.
— Хм…
Роан взглянул на неё лукаво, без обиды.
— Не верить — твоё право, — философски заметил он. — Всё равно в свой срок всё встанет на свои места. Так всегда случается.
К ним подшаркал ребёнок в цветастой оранжевой курточке, глядя круглыми глазёнками с интересом наивным. Роан улыбнулся ему, и ребёнок улыбнулся в ответ. Дети — это зеркала, да? Если они доверяют кому-то, то этот человек хороший, разве не так? Подбежала мама, увела своё чадо: подросткам нынче никто не доверяет.
— Размышляешь, хороший я или плохой человек? — спросил Роан, хотя правду и сам знал. Он подпёр подбородок, локтём уткнувшись в колено и вполоборота глядя на воспитанницу. Та покраснела. — Ну, ну, не стыдись ты так. Эти мысли мне понятны, но я не могу ответить. Для каждого по-своему, должно быть, да и я…
Он неожиданно замолк, поймав взглядом что-то за её плечом, и весело хмыкнул. Настя оглянулась: у площади со всего разгону остановился чёрный, блестевший как только что из салона автомобиль иностранной марки. Стекло с водительской стороны было опущено, и оттуда им очень активно махала руками девушка с ярко-нефритовыми волосами.
— Что же такое должно было стрястись, что Борис доверил кому-то сесть за руль? — посмеиваясь, вскочил на ноги Роан. — Пойдём, видишь, как отчаянно зовут.
Разговор они не окончили, но глупо было бы возражать. Настя поспешила за быстрым наставником к автомобилю; тот стоял в запрещённой зоне, ещё и заехал на бордюр. Собственно, Люси не паниковала по поводу невероятно кривой парковки и резкого торможения, а поторапливала подошедших, прося их скорее усесться. На соседнем сидении проверял надёжность ремня безопасности молодой мужчина, которого Настя один раз видела; во время Охоты он вёл NOTE. Почти суровый, собранный даже сейчас, несмотря на гаснувший во взгляде ужас — не страх за свою жизнь, а скорее за состояние автомобиля и саму поездку; ясные голубые глаза за один миг чуть не просверлили в застывшей Насте дыру.
— Борис, — представился он лаконично.
— Настя, — тут же отозвалась она.
— Не поверите! Мы чувака из Лектория поймали! — заявила Люси, перекрывая знакомство. — На нашей территории!
— Эти границы — слишком рубящий ход, — поморщился Борис. — И будь добра, Люси, покинь водительское место. Больше никогда не доверю тебе автомобиль.
— Вы сами виноваты, знаете ли! Это ведь я знала, куда ехать! Ро, Насть, залезайте, подвиньте там Йорека!
Роан любезно открыл дверь в салон. Настя неуклюже влезла, тут же погрузившись в атмосферу чистоты: автомобиль и снаружи, и внутри был идеален; хотя марка не самая дорогая, внутри всё устроено дорого и комфортно. Йорек, сидевший тут же, покорно пододвинулся к окну; Настя оказалась между двумя парнями, почти соприкасаясь с ними плечами, всё ещё не понимая ситуации. Борис занял своё место и тут же вырулил из опасного положения, выехал на трассу, как то и нужно было.
— А где этот ваш лекториец? — полюбопытствовал Роан. Он обернулся, заглядывая в багажник, и изрёк короткое: — О. Добрый день.
Раздалось нечленораздельное мычание.
— Он что, здесь?! — так и подскочила Настя.
— Не парься, он безобиден, — отмахнулась Люси, поворачиваясь к ним. Борис, морщась, отодвинул её голову от своего плеча, попутно стараясь объехать пробку.
— Если безобиден, то почему связан? — продолжил расспросы Роан.
Извернувшись ценой небывалых усилий, Настя смогла-таки заметить за сидением в области багажника что-то явно живое, потому что оно попыталось ногой пнуть подголовник Роана. «Там реально человек?!» — впала она в ступор, но долго сомневаться не приходилось: вновь раздалось мычание. Йорек смешливо фыркнул, заметив выражение крайней оторопелости девочки, и посоветовал пристегнуться: Борис это не Люси, водит аккуратно, но мало ли.
— Можем мы услышать полную историю? — позвал Роан, вытягиваясь вперёд, чтобы лучше слышать метаморфа.
— Ну, мы с Йореком патрулировали…
— То есть бездельничали, — уточнил недовольный Борис.
— А хоть бы и так! Норма выполнена, всё такое. В общем, мы были в ТЦ, а там смотрим — чувак из Лектория. У него редкая специальность, что-то там со слежением. Или связью. Связью, кажется, я видела его в сводках. Да, точно.
— Этот человек — член отдела связи Лектория, и он оказался на территории NOTE. — Объяснение Бориса было куда более связным: видимо, ему надоела сбивчивая речь торопливой Люси. — Как я понял из рассказа, они сразу его схватили и, ни в чём не разобравшись, стали вызванивать Каспера. Каспер позвонил мне, а так как я всё равно направлялся из отдела, то заодно смог забрать… хм, сотрудников с их добычей.