Падает снег. Антон ведёт Настю ближе к бетонным домам, а за ними, заметая следы, торопится Савва. Им предстоит искать новое убежище, чтобы переждать в нём пару ночей, а потом вновь переместиться. Таково их время. Таковы их мотивы.
Они умеют только так.
***
— 6 октября 2017
Две недели в другом городе — а словно целая жизнь в ином измерении. Спокойно. Мирно. Ничто не напрягает. Проверка, повышение квалификации, бесконечная документация; рутина простая, но требующая недюжего внимания. Тем не менее, Михаил сам себе удивился, когда понял: в Авельске, где разрывались районы на обособленные миры, было гораздо интереснее. Опаснее, но интереснее. А ещё там осталась его семья.
Семья — понятие такое обширное. Если судить по крови, то у Михаила много родственников. Если по душе — совсем мало, но они особенные. Сейчас он считал своей семьёй родню Кати, молодой жены, подарившей ему настоящий дом; он не знал такой заботы от других, а другие вряд ли знали от него. Настя, маленькая лифа, подобранная на улице, так и не стала ему семьёй. Она не могла стать ему дочерью: так предрекла NOTE, так ограничили правила, так не смог сражаться Михаил. У них не было шансов стать родными. Им никто его не дал. Они друг другу его не дали.
За окном проносились дороги и густая листва. Лес выглядел потрясающим осенью: каждое дерево своего оттенка, не перекликаются и в гамме пестрят, сливаясь в неповторимую палитру. От золотистого и огненного до глубокого сизого, бесконечность разнообразных красок. Михаил и не знал, что природа бывает так многообразна. Он наблюдал с лёгкой улыбкой, расслабленно встречая глазами проносившиеся мимо деревья. Лес сменялся всё чаще возникавшими напоминаниями о человеческой цивилизации; провода, постройки, а скоро будет и сам город. Соседи по купе, какая-то приятная семья, слушала аудиокнигу; он вышел, чтобы не смущать их и самому проветриться. В покачивавшемся коридорчике было пусто. За широкими окнами с округлыми краями мчалось преддверие города.
Скоро он будет дома.
Его поездка заканчивалась не в Авельске, и он был рад. Прежде всего — дом. Люди, которые его ждут. Заглянув в мобильный телефон, Михаил обнаружил, что вновь появилась связь; тут же возникло сообщение от жены. Мужчина улыбнулся, глядя на экран, и неожиданно вспомнил странную закономерность. Он умел улыбаться, когда того требовали обстоятельства. И мог — когда хотел. И так уж выходило, что раз за разом судьба сталкивала его с необходимостью, а взамен дарила возможность.
«Я уже близко», — написал он. И подумал: «Я почти дома».
За лесом мелькали домики. Начинался полноценный пригород, уже не обозначавшийся протяжённостью дороги. Застучали двери, зашуршали сумки, вещи собирались раскиданные. Михаил вернулся в купе, подхватил сумку, пожелал доброй дороги попутчикам и окончательно остался в коридоре. Пятиминутная остановка сулила ему долгожданную встречу. В сердце жило чудесное предчувствие счастья.
Его на самом деле ждали. Небольшая компания, но та, которую он желал увидеть; как ни странно, тут же виднелся человек, с которым он не ожидал встретиться раньше следующих… хотя бы нескольких часов. Правильно говорят, у сотрудников NOTE нет выходных, как и права на личную жизнь. Впрочем, этот человек — ещё ладно. С ним Михаил время проводить любил, а работать — вообще загляденье.
Он спустился, не дождавшись толком остановки. В объятия тут же бросилась Катя, и он зарылся лицом в её волосы, вдыхая их родной запах, на мгновение полного оцепенения погружаясь в тепло и уют. Её руки сомкнулись у него на поясе, а над ухом послышался лёгкий смешок. Всего две недели, да? Это так странно.
— Как работа? — спросила Катя, отстраняясь и смеясь, когда он попытался притянуть её обратно. — Давай, нас ждут.
Она взяла его за руку.
— Судя по мрачному выражению моего дорогого друга, ждут меня в другом месте, — вздохнул Михаил, неспешно направляясь к группе встречавших. — Работа обычная, а что тут случилось?
— Нам подробности не сказали; Оля заявляет, что рано или поздно будет в курсе. Она много тоскует в последнее время, так что будь с ней мягок.
— Непременно. — Он ласково поцеловал жену в макушку. Катя, не скрывая улыбку, останавливаться не стала.
Разношёрстная компания. Василий, крепкий мужчина за сорок пять, стоял, опираясь локтём на инвалидную коляску; в той сидела девушка с перевязанными у концов волосами и в куртке; ноги были обёрнуты пледом. Оля не любила выставлять напоказ свои ноги. Даже дома предпочитала их чем-то прикрывать — то юбкой, то тканью; вот и сейчас тоже. Никто не возражал: её право. Но никто её не стеснялся, и однажды она, возможно, это поймёт. С другой стороны от кресла стоял мужчина лет на пятнадцать моложе Василия, с короткой тёмной стрижкой и в строгой одежде; он окинул Михаила пронзительными ясными глазами. Борис собственной персоной, надо же. Его визит, разумеется, относится к работе, но даже так видеть его приятно. Михаил ещё не понимал, насколько изменили друга прошедшие года три, но было интересно, да и Круценко не из тех, кто поддаётся времени в своей железной выдержке.
Михаил чмокнул Олю в макушку, заставив девушку улыбнуться: на прохладе она выглядела бодрой и как-то странно, но естественно вписывалась в вид маленького вокзальчика. Пушистые деревья вдоль железной дороги отдавали ржавой рыжиной, а Оля казалась неотъемлемой частью такого мира. Михаил пожал руку Василию, тот осведомился о работе — отношения у двух мужчин были тёплыми, надёжными. Михаил повернулся к Борису и хлопнул того по плечу.
— Что, даже приехать не дадут? — поинтересовался он с усмешкой.
— Как видишь, приехать дали, — отозвался Круценко. — И можешь даже закинуть вещи домой.
— А себя закинуть?
— Не получится. Срочное дело.
— Вот оно что, — подала голос Оля. Обернувшись, товарищи заметили, как она убрала телефон в карман куртки. Выглядела девушка-нейтрал раздосадовано. — Вы схватили лекторийца, а меня предупредить не вздумали.
— Я предпочту передать дело в руки дипломата.
— Ладно, — Оля пожала плечами. Насколько мог судить Михаил, обиды она не держала. Но всё равно добавила: — Однако вам стоит быть аккуратнее. Я никому не скажу, но от правды сбегать не буду, если спросят.
— Он находился на нашей территории, и нейтралы не имеют к этому отношения.
— Надеюсь, так и есть.
Пересекать их — вряд ли хорошая идея. Борис был целиком человеком NOTE до мозга костей, тогда как лёгкая и внимательная Оля ни за что не давала себе повода склониться в какую-либо определённую сторону. От него требовалось постоянство, от неё — мобильность. Не самое лучшее взаимодействие.
— Так что с пойманным? Обратно отправить? — обратился Михаил к Борису уже по дороге. Раньше разберутся — раньше он домой попадёт и отдохнёт как следует.
— Да. — Борис нахмурился. — И, кстати, есть ещё кое-что. По поводу твоей Насти…
*
«Плен» — страшное слово, страшное событие. Во время войн стороны часто берут заложников, и этим самым заложникам живётся непросто, больно, тяжело; тысячи умирали в плену, не допускаемые к элементарным благам, эксплуатированные, принуждённые к труду. Это было тем немногим, что вынес с уроков истории Айзек, и он ожидал чего-то подобного по отношению к себе с содроганием.
Вот так прогулялся. Отличное утро. Прекрасная память, в которую умещался цвет веревки на шторах в штабе, но не умещалось распределение территорий Авельска.
Он в плену по собственной глупости, и вот теперь над ним будут нещадно измываться: он это ощущал. Несмотря на общий приятный вид, парень, взявший его к себе, относился к тем людям, от которых Айзеку советовали держаться подальше. А девушка — такая яркая — была метаморфом, он узнал её по носимой внешности. Итак, эти двое чрезвычайно активно потащили его к себе домой; Айзек не смел отставать, прекрасно зная, что в организации их учат ведению боя, тогда как на него, хилого художника, никто не рассчитывал.