Хотелось домой. Но прежде — информация. То, ради чего он перерыл все сведения нейтралов. То, ради чего он оставил союзников. То, ради чего он убил человека. Требовались ответы, и, кажется, лишь один человек в мире сейчас мог их дать.
К нему Антон и направился.
========== // Интерлюдия 1 // ==========
В августе всё понемногу успокаивается.
Не сказать, что прямо так радостно. Детей терзают сомнения. Настя цепляется за Антона и одновременно отшатывается, и всё больше для неё размывается грань между реальным прошлым и выдуманным. Человек, возвративший воспоминания, периодически её навещает — всего пару раз, чтобы удостовериться, что его труд не уничтожил ребёнка.
Ему хватает нескольких минут, и он уходит. Настя, в его присутствии спокойная, остаётся с болью на лице.
— Почему ты не скажешь Дмитрию, что тебе тяжело? — спрашивает Антон.
Это видно невооружённым взглядом. Не всем, правда. Хотя даже те, кто не видит, наверняка догадываются.
Настя вымученно улыбается.
— Ни к чему, — отзывается она ломко. — Всё равно это только моя тяжесть.
После завершения Охоты «тени» больше не показываются, хотя к ним у Антона есть пара вопросов. Совсем мелочных, однако вопросов. Остальное он додумывает сам и, кажется, в правильном направлении. «Тени» не знают пощады, для них нет границ и морали, и единственные существа, которых они никогда не убьют — это другие лифы. Извращённые понятия о чести, семье и единстве, но всё-таки работающие.
«Тени» исчезают. От них не остаётся и следа. Антон решает, что искать их бесполезно, но своё обещание помнит: он обещал защитить их, если что-то пойдёт не так. Антон слов на ветер не бросает. Он на самом деле собирается помочь им, даже если всё обернётся против.
Есть вещи, за которые сражаться могут только лифы. Никто иной им не поможет.
NOTE им не доверяет. Они NOTE — тоже.
— Мне не нравится то, как они на нас смотрят, — грустно признаётся Настя. — Как будто мы не люди, а какие-то диковинные существа. Причём опасные.
— Мы опасные.
— Разве это повод так смотреть?
Мнение людей так мелочно. Антон может заблуждаться, но им всё равно не удастся изменить мнение окружающих. Если они не хотят принимать лиф как равных себе — их проблемы. И вообще, пока Настю никто не трогает, Антон тоже спокоен. Когда-то он поклялся беречь её любой ценой, и ставка постоянно растёт.
— Роан хороший, — вздыхает девушка, — но он так мало рассказывает.
Роан хороший. И он рассказывает на самом деле много, просто сложно уловить суть за извилистыми путанными выражениями. Антону редко удаётся. Тем не менее, ощущение такое, словно Роан отдаёт им всё, что может. Ощущение странное. Это называется «заботой», наверно, — то, что бессмертный для них делает.
Насте Антон не объясняет, потому что не знает, как. Ей самой нужно над этим подумать. Хотя само то, что она открывает подобные мысли Антону — приятно.
Насте доверие даётся с большим трудом, потому что она никогда не знает, какая часть её сознания рвётся к доверию, а какая противится.
Иногда ей становится так плохо, что это прорисовывается каждой чертой. Настя щурится, пошатывается, её мысли беспорядочно скачут. Она может посреди фразы забыть слово или посреди чтения — букву. Лиф читать не учили. Каринову Настю — учили. Одно накладывается на другое, и нестёртые воспоминания тянут её в сторону от истины.
Дмитрий говорит, что со временем поддельное прошлое вытеснится настоящим, и тогда всё наладится. Хотелось бы надеяться.
Но пока этого не происходит. У Насти искусанные губы, блёклый взгляд, и периодически она становится похожа на призрака — не может уснуть. Антон по вечерам замечает, как она корпит над книгами. Азбука, основы грамматики, математика начальной школы. Девушка, кажется, до смерти боится забыть какую-то деталь, потому прожигает себя попытками заполнить то, что утеряла вместе с фальшивым прошлым.
— Слишком изводишь себя, — говорит Антон неодобрительно.
Настя не улыбается. Кладёт голову ему на плечо. Его она тоже касаться боится — лифа к нему льнёт, девочка его сторонится. И всё-таки с перебоями и постоянным сопротивлением себе же Настя старается немного больше Антону доверять. Парень улыбается и гладит её по волосам, приобнимая за плечи. В его руках девушка расслабляется. Измученное выражение лица сменяется спокойным.
— Я не хочу так больше, — шепчет Настя, её ресницы подрагивают. — Я так с ума сойду.
— Я не позволю. — Антон закрывает глаза.
Он совсем не шутит.
Роан говорит, что им всё равно придётся сражаться с Лекторием.
— Лифы так им нужны? — спрашивает Антон.
— Не знаю. Однако узнать попробую. — Бессмертный ерошит затылок. Его взгляд направлен в небо. — Тогда, когда вы будете готовы.
— Когда?
Роан не отвечает. Он предпочитает молчать вместо того, чтобы лгать.
Второй раз Антон появляется в доме Цветаевой Оли уже вместе с Настей. Как ни странно, между ними теперь странные связи — через Михаила и события семилетней давности. Оля встречает их с удовольствием, хоть и несколько растерянно: не знает, как себя вести. Настя робеет. Антон решает, что только мешаться будет, и выходит из комнаты. Обнаруживает в коридоре Дмитрия и заводит разговор.
— Есть способ избавить её от страданий?
— Мне откуда знать? Это не я решил изменить её память.
— И всё же?
— Да не знаю я. Правда, не знаю. — Дмитрий разводит руками. — Было бы легче, если б я стирал память целиком, но нет. Эти люди решили, что можно просто наложить на старую память более яркую поддельную. Представь себе шоколад, который растаял, а потом намертво прилип к фольге. Фольга — это фальшивые воспоминания. Она частично снята, но остатки нужно отдирать. Это больно.
Антон знает, как это больно: он всё-таки с Настей живёт. Видит, как она грызёт себя и пытается найти золотую середину между сном и явью.
— Помоги ей, — советует Каспер. — Ты единственный, кто может это сделать.
— А Роан что? — удивляется Антон.
Каспер задумчив. Потом говорит, что Роан тоже может. Но есть Роан, а есть Антон — из них Настя по-настоящему доверяет только второму.
— Мы будем присматривать за ней, — добавляет сотрудник NOTE, — как и за тобой.
Это не успокаивает, но и не душит.
Антон уходит в конце сентября.
Он советуется с Роаном; записывает несколько адресов, контактные номера, прячет бумажку во внутренний карман куртки. Бессмертный не выглядит встревоженным и даже подшучивает над Настей; та наигранно кривит губки, но глядит на Антона с беспокойством. Антон не решается её коснуться, вместо того обещает вернуться на днях.
«Надеюсь, это не затянется», — думает он про себя.
Настя желает удачи и просит беречь себя. Они с Роаном машут с балкона.
Антон отворачивается. Пора разобраться со всем.
И начнёт он с правды.
========== 4 / 1. Просыпайся ==========
— 8 октября 2017
Настя чертила в тетради какие-то каракули и думала.
Прошло много времени, и тревога за Таю превращалась в нечто тягучее, тяжёлое, мрачное. Надежда тонула в повседневности. Каждый четверг Настя приходила в палату, но там ничего не менялось, только девушка на койке всё больше таяла, словно снегурочка из сказки. Врачи качали головами, сообщая, что лекарства используются, но пользы не приносят, что нужно только ждать — и так до бесконечности. Бесполезно. Тая спала и просыпаться не собиралась.
Физическое? Её смотрели даже странные. Доктор Кевинский, которого называли Кевом, отказался применять свою способность; Эдемский Юра, который когда-то спас Антона, находился в другом городе; не так много лечащих странностей — но никто не отозвался. Исцелять было нечего — Тая была здоровой. Но почему-то спала.
Что-нибудь, что прервало бы этот сон…
Настя вспоминала всё, что произошло за лето, прокручивала в голове события. В мыслях что-то щёлкнуло, но идея мелькнула и уже исчезла. Настя напряглась, карандаш замер над бумагой. Что-то, что разбудило бы. Встряхнуло. Так сильно встряхнуло, что разбудило бы. Какая-то… атака? Не на тело. На душу. А что может атаковать душу? Что может ударить так сильно, что растревожит сознание?