— Брат будет работать ночью, так что не тревожься, если тебя разбудит что-то грохочущее. Я оставлю ему чай на столе, но он может забыть и пойти за следующим. А в темноте он не особо ловок, так что если споткнётся — не беспокойся.
Антон ярко представил, как спит себе спокойно, а на него сваливается неловкое костлявое существо. Не радужная перспектива. Девочка смотрела на него, чуть склонив голову набок; она вздохнула и подошла ближе, в пределах, не касавшихся личного пространства, словно сразу угадала.
— Это тяжёлые времена, — тихо заговорила она. — Но ты справишься. И в этот раз не ради кого-то, а ради себя. Это может стать самым главным.
— Что ты имеешь ввиду?
— У тебя кровь на руках, но она не тяготит. — Девочка отвернулась. — Просто подумай над тем, ради чего сражаешься. Возможно, это вернёт тебе уверенность в том, что ты поступаешь правильно… Спокойной ночи. Погаси свет, как ляжешь.
Антон проводил её глазами, совершенно сбитый с толку. Её слова были не предсказанием и вряд ли — простой догадкой. Эта девушка…
Он поел, вымыл посуду, погасил везде свет. Одна из комнат была закрыта, наверно, спальня сестры хакера. Сам сотрудник трудился в своей комнате: голубые отсветы экранов бросали цветные тени на пол гостиной, терялись в глушащей мебели, и с положения Антона была видна костлявая фигура человека, погружённого в работу. Антон бесшумно отодвинулся, возвращаясь к дивану. К изменениям он приспосабливался быстро, сейчас решил нормально поспать. Девочка, несомненно, тоже странная, как и её брат, но они не причинят ему вреда — почему-то он был в этом уверен.
Прежде чем уснуть, Антон всё-таки достал телефон. Подержал в руках. Выключенный мобильник представлял собой бесполезный кусок стекла, пластика, металла или чем там ещё их делают. Антон не следил за датами, время отмерял по небу, и теперь не знал, сколько времени уже отсутствовал. Немного помявшись, он всё-таки включил телефон. Подождал загрузку. Сразу повылезали оповещения, но взгляд приковался к дате.
Седьмое октября. Он отсутствовал уже десятый день.
Парень открыл список диалогов. Одно — от Роана.
[Когда будешь возвращаться, напиши. Лучше Насте, она совсем извелась.
Надеюсь, у тебя всё хорошо. Удачи, малыш! (ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧]
Антон улыбнулся. Вообще-то он не собирался обзаводиться телефоном: в детдоме и без того жилось интересно и насыщенно, а после выпуска он и без связи справлялся. Но учитель сказал, что так удобнее, а учителю Антон верил. Связь действительно пригодилась, надо же. Средство связи. Он листнул дальше.
[Привет. Ты скоро вернёшься?]
[Извини, если отвлекаю.]
[Надеюсь, ты в порядке!]
[Есть много того, что я хочу тебе рассказать. Мы скоро увидимся?]
[Береги себя там!]
Разные даты и разное время, а настроение одно. Настя волновалась. Он бесследно исчез, пообещав на прощание лишь то, что постарается найти кое-что важное — и всё, пропал. Антон смотрел на строчки сообщений и думал, что всё так запутанно и так просто одновременно.
То, что он мог ненавидеть её за лишение свободы — ведь ради неё он никогда не имел права выбирать. То, что она разрывалась между чувством вины и боязнью потерять — это он чувствовал, а она плохо скрывала. То, что теперь они уже не уличные дети, у них совсем другая жизнь, но отголоски старой всё никак не оставляли, и друг с другом дети-лифы не могли обговорить всё это. А почему? Потому что боялись? Потому что не знали, с чего начать?
Антон открыл сенсорную клавиатуру.
[Я почти закончил. Скоро буду дома.]
Сообщение улетело в пустоту сети. Он вновь отключил телефон. Теперь уже понятно было, что делать дальше, и они успеют обсудить важное, когда получат ту самую засекреченную информацию.
Блики ложились на ковёр. Антон свернулся на диване, накрывшись пледом, и какое-то время наблюдал за тем, как из-под прикрытой двери комнаты Сугу метались очертания: хакер переезжал на стуле от одного монитора к другому. Парень закрыл глаза и опустился в сон, но даже так его сопровождали шёпотки, перестукивания по клавиатурам и голос, повторяющий угасавшим эхо: «Подумай над тем, ради чего сражаешься»…
Проснулся он быстро, только ощутив, как его что-то ткнуло в рёбра. Реакция дала о себе знать, и Антон отшатнулся, чуть не врезавшись спиной в стену, едва заметив, что над ним склонилось худощавое и бледное существо.
— Закончил, — сухо сообщил Сугу. Хотя он не спал ночью, кругов под глазами не было: привык, наверно, к такому образу жизни. — Часть только, остальное потом.
— Ага, — отозвался Антон, выдыхая и возвращаясь в нормальное положение. Он почесал затылок. Через закрытые шторы пробивался дневной свет. — Сейчас?..
— Девять утра. Аня в институте. — Хакер выглядел мрачным, но почему — Антон понять не мог. — Я бы тебя отправил, но в данных есть любопытная строчка. Возможно, тебе нужно знать её заранее, а то пока доберёшься куда тебе там нужно…
Он поманил гостя за собой. В комнате были раздвинуты шторы и открыта форточка. Сугу ёжился в растянутом свитере поверх футболки, но свежий воздух вдыхал с заметным удовольствием. Его очки отражали экраны. Хакер указал на часть текста, ещё зашифрованную.
— Это ещё не переведено, — сообщил он. — Кто бы это не кодировал, тут явно либо гений, либо странный. Но это вот я прочитал.
— И что тут? — поинтересовался Антон, разглядывая диковинные символы. Ничего понятного он в них не находил. Всё-таки компьютеры были последним, с чем Антон за свои недолгие годы много работал. Где беспризорнику и сироте таким обзавестись? Нигде.
Сугу посмотрел на него со странным выражением, и его голос подёрнулся — впервые — толикой эмоции. Причём эмоции чудной, ломаной попыткой посочувствовать.
— Я скинул на флешку переведённые документы про лиф. А следующая часть — это подробности экспериментов. Так вот, здесь девятнадцать детей в списках, а в 2012 их уже стало двадцать семь.
— В смысле? — переспросил Антон, уже чувствуя неприятный холодок в пальцах. Хакер смотрел на него с той же интонацией сожаления.
— Ещё восемь детей. Где-то уже несколько лет существует третья лаборатория.
*
— Серьёзно, Роан? Ты украл из больницы человека, только-только вышедшего из комы?.. Дай её сюда. Осторожно! Всё нормально, Тая? Насть, не дёргайся так, не уроню.
Синеглазая девочка с густыми русыми волосами уцепилась за шею Каспера; обмотанная больничным покрывалом, еле двигавшаяся, но сиявшая подобно солнышку. Державшая её за руку Настя выглядела счастливее, чем за все пролетевшие недели. Каспер с лёгкой усмешкой пересёкся взглядами с Роаном; бессмертный качнул головой, выразив одним движением негласное, никем иным не понятое «спасибо». А вот Михаил и Дмитрий смотрели на пришедшую в себя девочку с большим неудовольствием.
— Извините, — отозвалась Тая, уловив их выражения, такие сходные, несмотря на большие различия в образах. — Мне нужно было.
— Больше так не делай, — посоветовал спокойно Михаил.
Дмитрий мрачно дулся. Он выглядел измождённым. Кажется, его работа оказалась самой неоценённой. Тая тоже это поняла, склонив голову, заглянув ему в глаза:
— Спасибо.
Гот ничем не выказал другой эмоции, но несчастье в тенях его зрачков растаяло.
— Теперь все довольны? — поинтересовался Каспер. Тая весила мало, за три месяца сна тело её истощилось, мышцы потеряли активность. Он держал её осторожно, на весу, и руки не уставали. — Кевинский дружно попытается нас убить.
— Надеюсь, у него получится! — просиял Роан.
— За себя говори, суицидник.
— Можем оставить Роана и сбежать, пусть отвлечёт на себя, — предложил Михаил со смешком.
— Я согласен!
— Да тихо вы! — Каспер перехватил Таю удобнее, вынуждая её отпустить руку подруги. — Михаил, не будешь любезен?..