— Студия, — сказал спутник, разглядывая дом.
— Всё-таки его способность — говорить с картинами.
— М-м…
Дверь открыл тот же художник в спортивной кофте, но теперь со следами бессонницы и настороженным испугом на лице. Гостей он не ожидал, вздрогнул, но страх в его выражении растворился.
— Не опасно так? — непонимающе спросил он, пропуская их.
— Опасно. Мы просто рисковые. — Каспер вошёл, окидывая взглядом многочисленные картины, в основном портреты. — Как ты?
— Разговор есть. — Айзек закрыл за ними дверь, отрезав от прохладной улицы. Он выглядел уставшим и не скрывал этого. — Очень большая просьба…
Каспер резко остановился. На диване, свернувшись калачиком, дремала укрытая заляпанным краской пледом девочка, её длинные чёрные волосы свешивались вниз, а на шее красовался ошейник — такой, какой Каспер уже видел. У псов. Он развернулся к Айзеку, и вмиг отметил — виноватый, но отчаявшийся и решительный.
— Это Леви, — сказал Айзек взволнованно, — я подумал… вы… можете взять её тоже в NOTE?
*
— 9-10 октября 2017
В сознание Тая приходила постепенно. Первые два часа — и она уснула. Проснулась уже на следующее утро в кровати, с одеялом и стоявшим над телом (и душой) человеком в больничном халате. Настя дремала, положив голову на край постели. Мигом уловив пробуждение подруги, подняла голову и с затуманенной улыбкой сказала, что Антон наконец-то послал весточку, он скоро будет дома. Тая не расспрашивала ничего. Думалось трудно, тело было отвратительно слабым, и всё, чего ей хотелось, — это как следует отдохнуть.
Потом к ней начали приходить люди. Имена она запоминала не сразу, ориентируясь больше по внешности и ухваченным обрывкам чужих воспоминаний, переданных мужчиной со светлыми зализанными волосами. Приходил бессмертный — юный, с пшенично-золотистыми волосами. Приходил парень с набитыми на руках татуировками, чёрными отросшими волосами и жёлтыми глазами. Постоянно появлялась девушка на инвалидной коляске, с тёмными волосами и тёплыми карими глазами. Заглядывал юноша с длинными чёрными волосами и печальным лицом. Появлялись какие-то люди, помогавшие им, но именно их Тая запомнила отчётливо.
И Настя. Настя была здесь дольше всех.
Тело восстанавливалось быстро — лифа ко всему привычна, как говорилось. Таю постоянно подстёгивало время, и она старалась соответствовать, даже если от перенапряжения мышцы потом сводило неистовой болью — но ходить всё ещё не получалось. Нужно было спешить. У неё не так много дней в запасе.
И она всё никак не могла понять, как судьба так удачно всё сопоставила. То, что Настя оказалась в том же городе, куда пришла Тая, казалось потрясающим совпадением. Тая присматривалась к человеку, с которым никогда не встречалась, но которого никогда не забывала, и всё не могла подобрать момент.
Момент подобрался сам.
Через два дня они собрались почти все. Девушка-инвалид с плотной косой, лежавшей на плече. Бессмертный на подлокотнике дивана. Настя с сиреневыми глазами на стуле рядом с кроватью. Светловолосый светлоглазый мужчина в светлой одежде. Парень с татуировками. Все сидели и ждали. Синхронно обернулись, когда вошли новый гости — девушка с пышной зелёной шевелюрой и строгий мужчина с голубыми глазами. Девушка пожала Тае руку, представившись как Люси, ярко улыбалась с притягательным дружелюбием. Мужчина назвался Борисом и сдержанно поздоровался со всеми собравшимися.
— Вы все? — спросила девушка-инвалид; в её голосе Тая уловила краешек промелькнувшей надежды.
— Ага, — отозвалась Люси с яркими волосами. — У Йорека дела какие-то, а никого из отделения мы стать не звали. Меньше знаешь — крепче спишь.
— Не когда город на грани войны, — недовольно заметил Борис.
Девушка посмотрела на него с обиженным недоумением.
— Я не хочу впутывать отделение сейчас, — покачал головой парень в татуировках. — И вы все согласились. Только вмешательства Управления не хватало, и без того отношения накалены.
— Если Тая показалась бы в отделении, плакали бы наши попытки сохранить неприкосновенность лиф, — вздохнула девушка-колясочница.
— А эта неприкосновенность была? — с ноткой ненаправленной злости спросила Настя.
— В каком-то смысле — да. Лекторий и NOTE не вправе охотиться за вами, пока вы считаетесь нейтралами. Охота — это ошибка Лектория, не считай её нормальным событием.
— Да уж, нормальным она не была…
— Собственно, ради чего собрались? — наконец-то задал важный вопрос Борис. Он выглядел мрачным. — У меня и так работы полно. Давайте коротко и ясно. Нет, Роан, говорить будешь не ты, иначе никто ничего не поймёт. Каспер?
Каспер — это парень в татуировках. Тая пересеклась взглядами с Настей; подруга изобразила лёгкую улыбку и пожала плечами. Они виделись много часов в течение этих двух дней, однако привыкнуть всё ещё было тяжело. Годами Тая пыталась представлять своего первого друга, но всё выходило размыто, туманно, не складывалось в материальный облик; Тая помнила Настю всегда, но чем-то безликим, через звучание тихого голоса и смену интонаций. Потому она была до глубины души потрясена, поняв, что девушка, бросившая её в фонтан, чтобы уберечь от врага, и оказалась той самой подругой из далёких лабораторных коридоров. Девушка — короткие тёмно-каштановые волосы, не лежавшие гладко, глаза сиреневые, менявшие оттенок — теперь эта девушка сидела тут, рядом, и её можно было коснуться. Головокружительное ощущение.
Насте, судя по всему, тоже не было спокойно, но она присутствию подруги искренне радовалась. Держалась близко, немного робко наблюдала. Она не умела прятать эмоции — или просто устала их прятать. Усталость, вот что Тая в ней видела. Не такая, которую осознаёшь, а сама по себе потерянность.
Что с ней творится?
— Мы не принуждаем ни к чему, — начал было бессмертный.
— Принуждаем, — резко поправил его Борис. Он не злился, смотрел спокойно. — Нам нужно знать всё. Если это как-то сдвинет баланс сил, мы должны быть готовы.
— Всё — от меня? — полюбопытствовала Тая. Получив кивки, она вздохнула. — И что именно?
— События двухлетней давности, — сказал тот же Борис. — Падение LIFA.
Они нашли человека, которому стоит вести допросы, м-да. Жесткость и строгость в чертах, и от такого не отмахнёшься — весь такой стальной, прямо глаз режет. Не отвернуться и не промолчать. Если бессмертный вёл себя, как подросток, а парень в татуировках — вежливо и улыбчиво, то этот тип как выглядел сурово, таким и был. Тая в людях разбиралась. Сжала губы, нахохлилась, но делать нечего. Настя обеспокоенно взглянула на неё, но ничего не сказала. Кто ей эти люди?
Вот, что им нужно. Правда. Тая взглянула на свои руки. Слабые, лежавшие безвольно на одеяле, прикрывавшем её ниже пояса. Свободная белая футболка. Её ради этого защитили? Хотя нет, она слишком к ним привередлива. Где её главный принцип? Дают — бери, бьют — беги, это если в интерпретации Арта. Если бы на её месте был Ио, что бы он сказал? Нет. Нужно думать самой. Тая прикрыла глаза, из-под ресниц разглядывая людей. Странных. Они такие же, как она, пусть и с другим опытом. Она должна быть к ним такой же, как они к ней. А они присмотрели и не дали ей умереть от раны, ещё и в сознание вернули. Не такой уж полезный ход, но не будет же она жаловаться. Ладно, они не враги ей, да и Настя, хоть и сторонится их, всё-таки не боится.
— Две тысячи пятнадцатый год, — протянула Тая. — Вы хотите знать, как вторая лаборатория разрушилась?
— Да.
Скорее всего, они знают, просто не в деталях. И их явно интересует цель её визита в город. Что ж, это ведь NOTE. Им до Таи дела не было, но, по крайней мере, они не из тех, кто устраивал эксперименты. Она могла быть с ними честной. Тая опустила веки, собираясь с мыслями, подняла, окидывая пронзительным взглядом слушателей. Ладно. Она попробует донести суть.